Какая-то часть Лериного сознания словно отделилась, наблюдая за сценой откуда-то сверху, почти равнодушно отмечая, что они с Максом сейчас словно поменялись ролями: всегда уравновешенная и сдержанная Лера бросалась в яростную атаку, а увлекающийся, взрывной Макс оставался спокойным:
— Разумеется, все, о чем ты говоришь, очень важно, это, собственно, тоже вопрос выживания человечества. Но… тут такая петрушка… Существует масса людей, которые на решение этих проблем готовы жизнь положить. Более того. Об этих проблемах все знают, все даже где-то чувствуют себя виноватыми и согласны, что усилия для решения этих проблем необходимы. Невозможно ведь, чтобы кто-то сказал: ой, пойдем позырим на голодных детишек, это прикольно! Не знаю, сочтут ли такого персонажа реальным психом, но отшатнутся от него многие. Подобные… как бы это помягче… шуточки выходят за рамки социально одобряемого поведения. Но в то же самое время рядом с нами мучаются существа, которые, весьма вероятно, так же разумны, как мы. А подавляющему большинству людей — и даже вполне неплохих людей — на это наплевать. Они просто… ну не знаю… не замечают в этом проблемы, что ли.
Макс говорил, в сущности, довольно правильные вещи, но Леру почему-то даже эта правота раздражала:
— Потому что вполне возможно, что твои обожаемые дельфины вовсе не настолько разумны. А дети — настоящие живые дети — продолжают умирать, тоже вполне по-настоящему. И в большинстве случаев, — она вложила в голос максимум доступной язвительности, — все эти прыжки вокруг несчастных звериков — от нежелания заниматься гораздо, гораздо более насущными проблемами. Может, сперва сделать так, чтобы дети не умирали из-за отсутствия медицинской помощи или от банального голода, а после ублажать себя спасением всего и вся?
— Вот уж не ожидал от тебя…
— Не ожидал, что врача прежде всего интересуют люди? — Она все никак не могла успокоиться. — Вот уж действительно.
— Не передергивай. — Он улыбнулся, но так печально, что у Леры сжалось сердце.
— Это я передергиваю? Вся эта защита природы… ну ладно, не вся, на три четверти — такие же игрушки, как с вегетарианством.
— Чем же тебе не угодило вегетарианство? Убивать живых существ ради наполнения своей тарелки кажется мне… не слишком достойным, вот и все. Не думаю, что вегетарианство — это игрушки. По-моему, именно к этому мы и должны стремиться. Чем более развита цивилизация, тем менее она приемлет насилие. Разве не так?
— Макс! — почти простонала Лера. — Я ведь не лезу в твое программирование или даже в охрану природы. Ну да, сейчас вышла из рамок, но обычно-то помалкиваю. Потому что понимаю — я не в теме. Так уж будь добр, не пытайся меня учить тому, в чем я разбираюсь всяко лучше.