Нека кивнул в мою сторону, почуяв, что способен убедить сестру.
– Мы – в их логове. Караульные, как я понимаю, уже мертвы?
– Да.
– Остается семеро. Пятеро в их казарме. Менна с его главным прихвостнем – в соседнем доме. Сверху нас прикрывают. Сражаться мы умеем. Мы захватим их врасплох. Хенса, сейчас самое время разделаться с этими мразями.
Хенса запрокинула голову. Чувствовалось, она приняла решение.
– Ты ведь хочешь убить Менну за то, что он сделал с тобой? – спросила девушка, снова дотрагиваясь до ран на груди Неки.
Юношу передернуло.
– Да, сестра моя.
Хенса пристально посмотрела на него и слегка покачала головой:
– В этом я тебе отказываю. Убить Менну должна я. Таковы мои условия. А вот примешь ты их или нет – решать тебе.
На губах Неки вновь заиграла улыбка. Он кивнул и больше не спорил, доверяя суждениям Хенсы.
– Умеешь же ты торговаться, сестрица. Хорошо, я принимаю твои условия. Отдай мне свой лук – и начнем.
Хенса отдала ему лук. Нека сделал шаг, второй, с каждым движением чувствуя себя все увереннее.
Вскоре мы покинули хранилище.
Успех, с легкостью достигнутый нами, оказался недолгим. И все из-за разбойника, вышедшего помочиться. Возможно, замысел Хенсы и Неки блестяще удался бы, если бы мочевой пузырь, переполненный пивом, не потребовал срочного опорожнения.
Мы выбрались из хранилища и двинулись туда, где в тени конюшни притаились Тута и Айя.
Оба отчаянно махали нам. Из-за яркого лунного света я не сразу их разглядел. Подождав, пока глаза привыкнут, я увидел, что Тута и Айя пытаются нас о чем-то предупредить: их руки указывали в сторону разбойничьей казармы…
Я повернул голову туда. Казарма была самым большим строением в логове Менны. У стены справлял малую нужду один из его разбойников. Сети по-прежнему стоял на уступе, держа лук наготове. Однако разбойник находился в месте, недосягаемом для стрелы. Таких мест было несколько. Мало того что Сети не мог скосить его выстрелом, случись разбойнику посмотреть вправо, он бы увидел Айю и Туту, а если влево – меня, Хенсу и Неку.
Я мысленно выругался.
Хенса знаками приказала нам всем вернуться в хранилище. Единственным звуком в тишине позднего вечера было журчание разбойничьей мочи.
«За то, что он писает прямо на стену своего жилища, ему крепко достанется от Менны», – мелькнула у меня дурацкая мысль. Наверняка у них были какие-то правила, чтобы не загадить все вокруг. Но разбойнику сейчас было явно не до инструкций и ограничений. Наверное, его так приперло, что едва успел вылезти наружу.
От струи поднимался пар. Мы затаили дыхание. Струя на какое-то время прекратила свое течение, но затем полилась снова и через какое-то время иссякла уже окончательно. Разбойник опустил подол туники и попятился назад, пьяно (или сонно) покачиваясь.