Это было интересное заявление, которое вызывало множество вопросов. Как Гринвальд решал, кого причислить к «невинным людям»? Все ли сотрудники АНБ были виновны в том, что занимались «грязной работой»? В чем именно они обвинялись? И кто такой этот Гринвальд, чтобы выносить обвинительное заключение в отношении государственных служащих, действовавших в рамках закона, по поручению легально избранного правительства и под надзором полномочной судебной комиссии?
Сотрудники АНБ, являвшиеся авторами преданных гласности секретных документов, при их написании наверняка не предполагали, что эти документы прочтет кто-то вне узкого круга лиц, допущенных к секретам АНБ. Их чрезмерное бахвальство по поводу достигнутых успехов в своей работе могло показаться малопривлекательным. Но это был еще не повод, чтобы их осуждать. Важнее было другое: в опубликованных секретных документах не нашлось ничего, что свидетельствовало бы о нарушениях закона со стороны АНБ.
Понятно, что АНБ стремилось по максимуму использовать возможности, которые были ему предоставлены по закону. В этом стремлении оно иногда превышало свои полномочия и подвергалось заслуженному порицанию со стороны американского конгресса и судебной комиссии по надзору за внешней разведкой. Более того, отдельные сотрудники АНБ сознательно нарушали закон. Но тот факт, что нарушения документально фиксировались внутри АНБ, а нарушители подвергались дисциплинарному взысканию, неопровержимо свидетельствовал о соблюдении закона в АНБ и об отсутствии там покрывательства правонарушений. И даже если предположить, что разоблачения АНБ, опубликованные в средствах массовой информации с подачи Сноудена, проходили предварительный отбор с целью максимально очернить АНБ в глазах мировой общественности, то после их публикации выяснилось, что самое худшее, в чем можно было обвинить АНБ, это бюрократизм. А если судебная комиссия по надзору за внешней разведкой и отклонила совсем небольшой процент от общего числа запросов АНБ на прослушку, то это никоим образом не свидетельствовало об отсутствии должного контроля за деятельностью АНБ. Просто АНБ готовило свои запросы с соблюдением всех законодательных требований и ограничений, отказываясь от подачи тех из них, которые не имели шансов быть одобренными.
Однако все вышесказанное в защиту АНБ отнюдь не означало, что Сноуден и его сторонники были полностью неправы в своих разоблачениях АНБ. Давно назрело, например, обсуждение проблемы сбора и хранения метаданных. Ведь это было явным нарушением права на неприкосновенность частной жизни: ведь даже если просто знать, кто звонил в службу экстренной помощи в кризисных ситуациях, или в медицинский центр, занимавшийся взятием анализов крови на ВИЧ, или в бордель, то содержание телефонного разговора было уже не так важно по сравнению с контекстом телефонного звонка.