В конце Первой мировой войны служба «МИ-8» уже предпринимала попытки взломать японские шифры. Эти попытки закончились неудачей. Трудно сказать однозначно, что послужило тому причиной – то ли недостаток людских ресурсов, то ли отсутствие должной квалификации, то ли дефицит интереса (Япония тогда являлась военным союзником США). А может быть, негативную роль здесь сыграли трудности освоения японского языка иностранцами. Однако Ярдли считал, что любой шифр можно взломать. И в порыве трудового энтузиазма он пообещал своему руководству, что в течение года либо достигнет успеха в работе над взломом шифров Японии, либо добровольно покинет пост начальника Шифровального бюро.
В качестве отправной точки Ярдли располагал двадцатью пятью японскими телеграммами, переданными открытым текстом. Помимо этого, у него было некоторое количество японских шифровок. Прошло несколько недель, а Ярдли ни на шаг не приблизился к решению поставленной задачи. Тогда он стал рассматривать возможность тайного проникновения в здание консульства Японии в Нью-Йорке, чтобы попытаться выкрасть японский дипломатический код. Но, взвесив все за и против, отказался от этой идеи.
Потом Ярдли придумал хитроумную схему. По его задумке американские дипломаты должны были попросить своих японских коллег предоставить некую информацию. Последним пришлось бы послать письменный запрос в Токио. В этом запросе обязательно присутствовало бы известное Ярдли имя, которое он смог бы отыскать в тексте телеграммы, хотя оно и было бы зашифровано. Ярдли смог бы воспользоваться полученной информацией, чтобы облегчить себе взлом японского кода.
Придуманную Ярдли схему воплотить в жизнь не удалось, и он продолжил денно и нощно биться над взломом японского кода. Жена Хейзел оказывала ему всяческую моральную поддержку. Как бы поздно Ярдли не возвращался домой, она не ложилась спать, не дождавшись его, кормила ужином, выслушивала подробный рассказ о том, как обстояли дела на работе, ободряла и призывала хоть немного поспать.
Ярдли ложился, но часа через два просыпался, вставал с кровати, спускался вниз, открывал сейф и начинал проверять очередную гипотезу, которая на поверку оказывалась ложной. И так продолжалось месяцами.
В поисках поддержки Ярдли написал письмо своему бывшему коллеге по «МИ-8» Менли, который после войны вернулся к преподаванию в американских университетах. Вскоре Ярдли получил ответное письмо со словами ободрения в свой адрес: «Ваш метод изящен и результаты верны… Как бы я хотел работать вместе с Вами».
Спустя некоторое время Ярдли уже помнил каждую строчку и каждое слово, содержавшиеся в японских шифртелеграммах, с которыми работал. Он лежал в постели, не включая свет, и продолжал биться над их прочтением, действуя методом проб и ошибок. Примерно такой же образ жизни вел и Лайвси, который, помимо японского кода, занимался еще и советскими.