— Не отпускай меня — шепчу, обвив руками сильную шею — только не отпускай.
— Никогда — его губы накрывают мои, рука, одним движением стягивает с меня джинсы, вместе с трусиками. Сердце готово выскочить из груди. Волна жара проходит по телу. — Ты, научила меня жить, по настоящему. До этого был сурогат — хрипло шепчет Дэн, избавляясь от одежды.
— Я сейчас взорвусь — тихо говорю я, когда он прикусывает зубами мой сосок. С этой беременностью моя грудь стала невероятно чувствительна. Соски будто горят, под его пальцами. Я чувствую сладкий спазм внизу живота.
— Ты такая мокрая — шепчет Дэн, снова целуя меня. — Я умираю от желания.
— И, что же тебя останавливает? — нетерпеливо спрашиваю, извиваясь под ним всем телом.
— А ему, ну ребенку, не навредит? — он запинается на каждом слове, странно смутившись.
— Все будет хорошо, Дэн — счастливо улыбаюсь я, привлекая его к себе. Никогда не видела, не чувствовала в нем столько нежности. Он сводит меня с ума, и я невольно выгибаюсь ему навстречу, разведя ноги, словно приглашая. Дэн больше не сдерживается, и резко входит в меня, заставляя орать от невероятного удовольствия, разрывающего мое тело.
— Только не останавливайся, — кричу, раздирая связки. Он и не собирается останавливаться. Вбивается в меня сильнее и сильнее. Чувствую, как сокращаются мои мышцы от невероятного, сокрушительного оргазма, раздирающего меня на миллиарды кусочков. Дэн, наконец взрывается, изливаясь, и рыча замирает, войдя в меня до упора.
— Я хочу остаться — говорит он, отдышавшись — Попробую спать с тобой. Ты позволишь? Катя, я впервые в жизни хочу этого. Правда. Я всегда сплю один.
— Я хочу этого, больше всего на свете — счастливо говорю, засыпая на его плече. Все страхи и преживания улетучиваются из моей головы.
— Здравствуйте, Ольга — голос несущийся из телефона, вкрадчивый, пробирающий до костей. Ольга Петровна сразу поняла, с кем разговаривает, и оглянулась по сторонам. Только бы никто не услышал.
— Я ждала вашего звонка — шепнула женщина. Похититель ее сына позвонил ей впервые две недели назад. И именно тогда она услышала голос своего любимого мальчика, своего Давида. Он был жив, и для матери это было главное. Теперь она каждый день проводила в ожидании.
— Вот и славно. Вот и ладно — голосом доброго дядюшки продолжил вещать незнакомец. — Я готов отдать вам вашего сына. Но только при условии, что вы, дорогая Олюшка, придете одна. Сможете?
Конечно, она сможет. А как же иначе? По углям пойдет, лишь бы снова прижать к груди своего любимого мальчика.
— Да, — выдохнула женщина, совсем забыв о чувстве самосохранения — что я должна сделать?