Шарон любовно оглядела золоченые эполеты, с восхищением подметив, что и шевронов портниха не пожалела; их было достаточно, чтобы потешить самолюбие самого тщеславного сержанта. На эполетах Шарон всегда настаивала, это был её фирменный стиль, призванный, по её мнению, внушать уважение к её персоне.
Без пяти девять она стала натягивать юбку, которую, по её просьбе, портниха должна была удлинить на один дюйм. Икры и колени - Шарон это твердо знала - были у неё красивые, а вот бедра явно подкачали. И вдруг Шарон увидела такое, что кровь в её жилах застыла. В следующий миг она испустила вопль, который эхом раскатился по всем уголкам гигантского здания. Юбка была укорочена до предела, едва доходя до края чулок, и совершенно не скрывая её позорных бедер. Выглядело это верхом непристойности.
В мозгу Шарон вихрем промелькнула довольно неприятная сцена недельной давности в салоне "Харви Николза". Когда она примеряла костюм. Это случилось в то мгновение, когда, выйдя в костюме из примерочной кабинки, она очутилась перед огромным, в полный рост, зеркалом, которого так страшатся многие женщины. Так вот, одновременно с ней из соседней кабинки вышла другая женщина в точно таком же костюме; женщина, которая была моложе Шарон на десять лет и стройнее на четыре размера. Женщина, которую Шарон ненавидела лютой ненавистью: Джорджина Харрисон.
Шестнадцатый размер метнул на размер номер двенадцать испепеляющий взгляд.
Обе женщины давно и в открытую враждовали между собой в офисах газет, входящих в группу "Трибьюн". Обстановка примерочной была для обеих в новинку, однако на воинственный дух это не повлияло.
- Послушай, крошка, надеюсь, ты не рассчитываешь, что мы будем щеголять в одинаковых костюмах? - процедила Шарон. - Тем более, что и слепому видно, кому из нас он больше к лицу, - добавила она тоном, не терпящим возражений.
Затем, не дав ошеломленной сопернице и рта раскрыть, вручила опешившей кассирше свою кредитную карточку. И правильно сделала, поскольку Джорджина приобрела злосчастный костюм неделю назад, а сейчас лишь проверяла, правильно ли его подогнали.
- Стерва! Сука гребаная! - истошно завопила Шарон, осознав масштабы постигшей её катастрофы. Имя виновницы вычислить было несложно - Джорджина!
Более болезненного и чувствительного удара ей никогда прежде не наносили. В куцей до нелепости юбчонке Шарон выглядела жирной. Чудовищно жирной.
- Вся беда в том, Дуглас, что в моем кресле сидят сразу трое, кипятилась Джорджина. - Теперь я прекрасно понимаю, каково было бедняжке Диане - на меня давят со всех сторон, и я не собираюсь с этим мириться.