Еще в 651 году, при халифе Усмане, в Китай было напразлено первое посольство из Аравии, доставившее императорскому двору подарки с дальнего запада.
Ровно через два столетия после первого арабского посольства в Китай, в 851 году, собеседники богатого купца Сулаймана в древней и знаменитой гавани Сираф в Персидском заливе услышали от него повесть о предпринятых им и благополучно завершившихся путешествиях в загадочную страну на крайнем востоке известного тогда мира. Интерес, который вызывали рассказы Сулаймана, основывался на том, что он не только перечислял чужеземные гавани, где ему пришлось побывать, следуя в Китай, но и со знанием дела повествовал о живых чертах быта дальних народов и о том, как выглядят незнакомые моря и земли. Несколько позже, в том же девятом столетии, сказания сирафского купца дополнил путешественник из мекканского племени Курайш, столь известного в истории раннего ислама, Ибн Вахб, который на исходе третьей четверти века отправился из Ирака, объятого пламенем восстания африканских рабов, к дальневосточным берегам. В начале следующего столетия любознательный Абу Зайд Хасан ас-Сирафи, горожанин из Басры, где, как и в Сирафе, сам воздух был пропитан трудной романтикой морских путешествий, занес повествования Сулаймана и Ибн Вахба в рукопись, которая дошла до нас в единственном экземпляре и служит одним из важнейших источников сведений о периоде, непосредственно предшествующем эпохе расцвета международных морских связей халифата.
Для характеристики этой эпохи, которую традиционная арабистская литература обычно помещает в рамках X века, мы прежде всего располагаем двумя памятниками первостепенной важности. Первый из них — безымянное повествование о семи морских путешествиях багдадского купца Синдбада, рано вошедшее в состав основного фонда сказок «Тысяча и одна ночь» и доныне составляющее их неотъемлемую часть. Слово «сказки», конечно, не должно служить приговором всему материалу сборника в смысле сомнения в его научной ценности, и менее всего скепсис должен относиться к повестям о Синдбаде, ибо обогащение наших знаний
19
об истории арабского мореплавания, которым наука обязана новооткрытым сочинениям моряков-профессионалов XV и XVI веков, позволило, вскрыв толстый слежавшийся пласт фантастических построений, обнаружить под ним крупное рациональное зерно. Само имя главного героя, вобравшего в себя черты многих западноазиатских негоциантов разных эпох, несомненно, выбрано не случайно и даже на частном примере красноречиво свидетельствует о давних арабско-пер-сидских и арабско-индийских связях на море. В рассказах, идущих от лица Синдбада, перед нами проходит практически вся акватория Индийского океана в том виде, в каком она представлялась арабским купцам первого тысячелетия н.э., направлявшимся со своим товаром во все доступные им приморские поселения Южной Азии и Восточной Африки. Размах морской торговли, шедший от ее старых и новых центров на мусульманском Востоке — Сирафа, У буллы, Басры, Багдада,— предстает здесь весьма отчетливо, и последующие памятники, о которых будет идти речь ниже, углубляют эту картину и насыщают ее новыми красками.