На выборах В. Яковлев победил в первом туре. Его конкуренты до последнего момента надеялись на второй тур. Так, по данным из нео-фициальных источников, основной конкурент нынешнего губернатора И. Артемьев за день до выборов предупреждал своих сторонников, что победа Яковлева в первом туре голосования возможна, только если все данные будут фальсифицированы, и что если второго тура не будет, то он немедленно подает в суд. В суд никто не подал. Победа Яковлева была слишком убедительна. Кроме того, по данным агентства новостей «Петербургский форум», публиковавшего каждые полчаса мнения наблюдателей от И. Артемьева, по ходу голосования нарушений не было. Если, конечно, не считать публичного появления на участке для голосования еще одного кандидата в сопровождении свиты журналистов.
Но давайте не будем преждевременно обвинять «Р.» в продажности и обмане. Опрос о возможных результатах губернаторских выборов в Петербурге проводился во ... Владимире. Что и было написано, правда, очень мелким шрифтом. Жители Владимира читали в газетах о «криминальной столице», смотрели сериал «Бандитский Петербург», что и повлияло на формирование их мнения. Логичнее было бы назвать исследование «Влияние активной PR-кампании на репутацию политика». Но в названиях хозяин — барин. Вот так изящно «Р.» и на елку влез (выполнил чью-то просьбу о подрыве репутации В. Яковлева), и сохранил реноме серьезной исследовательской фирмы.
Как инструмент активного PR применяются различные виды агитации, замаскированные под социологические опросы. На заре нашей демократической юности верхом достижения пиарщиков считался такой телефонный опрос:
«Здравствуйте, вас беспокоят из службы общественного мнения. Вы пойдете в воскресенье голосовать?»
(Если респондент отвечает «да») — «Вы будете голосовать за мерзавца и негодяя, американского шпиона N?»
(Если респондент отвечает «затрудняюсь ответить») — «Вам трудно определиться, потому что в вашем округе выставили свои кандидатуры такие негодяи и подлецы, как N?»
(Если респондент отвечает «нет») — «Вы отказываетесь принять участие в выборах, потому что свою кандидатуру выставил этот бандит N?»
Методика рассчитана на известный «эффект испорченного телефона». Передающиеся от человека к человеку информационные блоки деформируются и упрощаются. Теряются второстепенные детали рассказа, остается только сюжет. Предлагаемый информационный блок, скорее всего, изменится так: «Мне тут позвонили по поводу выборов, а когда я сказал, что пойду голосовать, предупредили, что N — шпион и бандит. Во дают агитаторы! — Моим знакомым звонили под видом социологов и сказали, что N — шпион и бандит.— Моя соседка говорила с одним социологом, так он ей сказал, что N — бандит.— Все говорят, что N — бандит». Правда, может быть и другой вариант: «Тут звонили по поводу выборов и пугали, что N — бандит. Лишь бы опорочить кого-нибудь! Сами небось бандиты.— Тут всем звонят бандиты и говорят, что N — бандит.— Здорово N бандитов достал. Звонят по квартирам, уговаривают за него голосовать». Т. е. феномен феноменом, а исполнение исполнением. Ныне поумнели и пиарщики, и избиратели, и подобный примитив не проходит. В первую очередь псевдосоциологические опросы используются для дополнительного информирования о кандидате. По существующему законодательству агитация за кандидата разрешена только с момента его официальной регистрации. Но самое удачное время для агитации — это период месяца за два до избирательной кампании или, в крайнем случае, время, отведенное на сбор подписей. Вообще-то настоящий политик начинает следующую избирательную кампанию сразу по окончании предыдущей. К сожалению, не всем доступен такой путь. Поэтому желательно, чтобы о кандидате стало известно как можно больше до того периода выборов, когда на головы избирателя обрушится поток противоречивой информации. Для подобных случаев вопросники составляются по схеме «знаете ли вы, что...».