Герои сталинского кинематографа пребывали в невинности, которую С. Кьеркегор связывал с неведением. В отличие от них герои «Прорвы» и других картин за кажущейся беззаботностью скрывают страх. Авторам вовсе не обязательно нужно было следовать привычным для эстетизируемого времени клише. Стержневым образом «Утомлённых солнцем» стала девочка Надя. Может быть, ненормальный, абсурдный мир взрослых ненормален и абсурден для неё. Может быть, на её взгляд поступки и поведение окружающих наполняет нескончаемую игру.
Искусственность реальности, окружающей героев «Серпа и Молота» подчёркивается самим сюжетом. Искусственный мужчина подобие Гомункулусу должен был следовать заветам вождя, выполняющего функцию создателя. Но является любовь и образ мифического цветущего сада уже не вдохновляет героя. Он борется и побеждает.
Кубо-футуристические конструкции, характерные для «Детей чугунных богов» выделяют картину из общего ряда. К тому же, она существенно отличается от определённого стиля предыдущих. Ей присущ аскетизм и отсутствие света. Персонажи далеки от света и тепла. Место действия – своебразный котлован, адский рай, где героя подстерегают испытания и неожиданности. Но прямые и косвенные отсылы к былинному эпосу и культовому кино позволяют увидеть ту эстетическую модель, куда помещается сталинская образно-символическая система.
Коль скоро социалистический реализм может быть связан с модернизмом, о чём говорилось выше, его современная эстетизация включается в ситуацию постмодерна. Иначе рассматриваются и образы, выполняющие в том и другом случае сходные функции. Например, пространство. В кинематографе прошлого это – воплощённая мечта о будущем. В кинопроизведениях последних лет складывается децентрализованность существования людей (персонажей в данном случае) в предлагаемой культурной ситуации, подвижность, незакреплённость переживаний и представлений, то есть их маргинальность. В данной ситуации можно говорить о разрыве связей, которые оказалось невозможным поддерживать во имя того, чтобы заменить их чем-то более подходящим. Москва ли это в «Прорве» и «Серпе и Молоте», дачная зона в «Утомлённых солнцем» или лунные пейзажи «Детей чугунных богов»: для героев картин это не привычная среда обитания, а, скорее, осваиваемое пространство. Отсюда возникают и сложности ролевых особенностей их существования. В пространстве кинематографа прошлого герои чувствовали себя и чувствовались органично. Теперь диссонанс между старательно воспроизводимым контуром пространства и современным обликом персонажей изначально создаёт противоречие, приводящее к конфликту. Эстетизируемое пространство отторгает включаемые в него чужеродные элементы, чем достигается эффект трагичности происходящего. В прошлом, реальность окружающего мира при всей условности его изображения не вызывала сомнения. Сегодня, даже скрупулёзное воспроизведение антуража эпохи выглядит как театральная декорация.