Я вывел из гаража «пежо» — этой машине было суждено отныне осуществлять связь между Керрареком и клиникой. Эжени протянула мне сверток.
— Поцелуйте мужа за меня, — пробормотала она.
Я обнял ее за плечи.
— Мужайтесь. И присмотрите за Клер. Мне бы не хотелось, чтобы она сейчас путалась под ногами.
Я был уверен, что мне не позволят расспросить Фушара. Тем более что вопросы, которые я собирался ему задать, сразили бы и здорового человека. Что же делать?..
В самом деле, мне разрешили взглянуть на него только издали, да и то лишь потому, что я — врач.
— То, о чем вы хотите спросить больного, действительно очень важно? — осведомился доктор Меро.
— Да. Боюсь даже, что это заинтересует полицию.
— В его состоянии наверняка придется подождать несколько дней.
И тут начался один из самых мучительных периодов в моей жизни. Вообрази мое положение. Дважды в день наведываться в клинику и поджидать кого-нибудь из собратьев-врачей или санитаров, чтобы узнать о состоянии больного… Встанет ли он на ноги? Результаты анализов были неутешительными. Бедный старик дышал на ладан. Я же сходил с ума от нетерпения. В сущности, мне нужно было задать Фушару только один вопрос: «Это ты, не так ли?» Я заранее был уверен, что он ответит «да». Но мне хотелось услышать это из его уст, чтобы покончить с последними сомнениями. Пустая формальность, так как со временем я все яснее понимал, что толкнуло его на преступление. Я мусолил свою догадку вновь и вновь, гуляя вдоль Верденского бульвара, рассеянно глядя на танкеры, поднимавшиеся к Донжу. Я почти что бредил…
Это было настолько невероятно! Славный Фушар мог убить только вследствие своей преданности. Им двигали не злоба и не корысть; его побуждения не были низменными. Все объяснялось гораздо проще: старик узнал, что отец собирается бежать с женщиной. А это могло опозорить всех и прежде всего его, верного слугу, сторожевого пса, наследника рода Фушаров, испокон веков служившего роду Куртенуа. Некоторые из Фушаров сражались против Синих на стороне Белых[46], одни попали в тюрьмы, другие были расстреляны… Лепиньер, приносящий себя в жертву ради женщины, это предатель, которого убивают без суда и следствия.
Я говорил себе все это, в то же время размышляя: «Слишком красиво, чтобы быть правдой». В самом деле, мне казалось, что мой рассказ напоминает сказку или сценарий красочного представления. Но как же хорошо сочетались между собой детали! Авантюристка Ингрид вознамерилась совратить с пути истинного последнего из Лепиньеров, человека в белом халате, почти святого. Она тоже должна исчезнуть. Меня пощадили лишь потому, что я — последний представитель рода, но посоветовали уехать, чтобы положить конец пересудам, грозящим замарать нашу репутацию. А бедный старик, защитник идеалов, готов был сохранить свою тайну, и если его сердце не выдержит, тем лучше для него.