— Алло? Гарнье? Я только что из замка. Я видел молодого Монтано. Он вовсе не силач. Довольно симпатичный малый, но весь в веснушках. Не люблю конопатых. И очень агрессивный! Это я могу понять. Конечно, от него я ничего не узнал. Его отношения со стариком были хуже некуда. Что касается королевы-матери, она неописуема. Я тебе расскажу. Одним словом, сумасшедший дом. Завтра свяжись с налоговой инспекцией и узнай, где находятся сокровища Фромана. Потом попытайся выяснить, чем он вчера занимался. Он не ел дома. Узнай, где и с кем он обедал и ужинал. Я займусь бывшей горничной и нотариусом. Жду результатов экспертизы и вскрытия. Знаю, что будет подтверждено самоубийство. Но я сыт по горло самоубийствами, которые, может быть, не являются таковыми. И на этот раз я не хочу очутиться в каком-нибудь захолустье вроде Финистера или Канталя.
Представляю себе комиссара, просматривающего в понедельник утром в офисе газеты. Наверное, у него такой же кабинет, какие я сто раз видел. В воздухе плавает облако табачного дыма, стол заставлен пепельницами, полными окурков, силуэты многочисленных посетителей за матовыми стеклами, множество звонящих телефонов. Дрё пробегает глазами статьи, подчеркивая красным карандашом некоторые фразы, покачивает головой: …необъяснимое исчезновение… Следствие продолжается… Председатель Фроман — один из тех, кого невозможно заменить…
Стук в дверь. Входит инспектор Гарнье. Я всегда видел его перед собой — беспокойного, озабоченного, уткнувшегося носом в землю, будто кокер-спаниель.
— Вот результаты вскрытия, патрон.
— Прошу тебя, избавь меня от чтения подобной литературы. Давай рассказывай.
— Очень просто. Пуля попала прямо в сердце. Мгновенная смерть. Выстрел в упор. Остались следы пороха на жилете и рубашке.
— Никаких заболеваний?
— Нет. Малый был крепко скроен. На века. Вы недовольны, шеф?
— Скорее да, чем нет.
Наступило молчание. Гарнье пошарил в карманах, достал помятую сигарету и закурил от зажигалки Дрё. Комиссар протянул ему листок бумаги, на который сбрасывал пепел.
— В лаборатории проверили. Пуля револьверная, это и так ясно. Этот револьвер остался у Фромана еще со времен Сопротивления. Его отпечатки повсюду. Все остается по-прежнему.
Гарнье просматривает газеты и роняет пепел с сигареты.
— Осторожно, — сказал Дрё. — Ты устроишь пожар. Ступай себе. Кстати, бесполезно опрашивать заместителей Шамбона. Лучше поговорить с младшим персоналом… с секретарями… Послушать, о чем говорят. Это меня интересует. И не забудь про налоговую инспекцию. Я пытаюсь связаться с нотариусом, но у него постоянно занято.