И он катил мое кресло на лужайку. Там была небольшая площадка и скамейка, откуда можно было наблюдать блестевшую на солнце реку, которая сливалась вдали с голубым горизонтом. Мне казалось, что я любуюсь сказочной страной через плечо Моны Лизы.
— Все хорошо? Вы не замерзли?
Он всегда думал, что раз мои ноги не двигаются, значит, они замерзают. Я набивал трубку.
— Знаешь, Марсель, — начал было я.
Это было сказано самым естественным тоном с самого первого дня моего пребывания в замке или чуть позже.
— Знаешь, Марсель…
Он радовался, как ученик, получивший хорошую оценку. А я рассказывал ему более или менее правдивые истории спортсмена, который наконец нашел человека, которому он мог доверять и которого высоко ценил.
— Это случилось в Эзе. Ты никогда там не был? Мы поедем туда вместе. Это замечательное место. Кажется, что паришь над морем. Я должен был во время погони оторваться и перелететь за парапет, огораживающий дорогу.
Он слушал. Его губы шевелились в такт моим. Иногда он шмыгал носом или отгонял мошку и принимал прежнюю позу.
— У меня была огромная «кавасаки», превосходная машина, зверь. Естественно, все было рассчитано так, чтобы я не причинил себе вреда. Но, однако, я должен был ехать на хороших пятидесяти.
Я вытягивал руки, ложился на руль, и Марсель словно воочию видел приборную доску со всеми рычагами управления, циферблатами и мои сжатые кулаки на ней.
— Камеры были наготове. Сигнал, я набираю скорость.
— Ришар! — позвали меня.
— Я тебе потом расскажу, что было дальше, напомнишь мне о пируэте! Я здесь, с Марселем, — отозвался я.
Появилась Иза, прижимая к груди, как спящего ребенка, букет цветов. Она улыбалась и помахала нам издалека.
— Что вы там замышляете вдвоем?
— Мы разговариваем. Ты помнишь дело в Эзе? Сальто в овраг?
Она села рядом с Шамбоном.
— Не слушайте его, мсье Марсель. Он всегда преувеличивает немного.
— Вы были там? — спросил Шамбон дрожащим голосом.
— Пришлось, чтобы склеить его по кусочкам.
Мы оба играем превосходно, это впечатляет Шамбона. Он восхищается мной. Он восхищается ею. Он нам завидует. Он нас ненавидит. С него довольно. Он резко встает.
— Я ухожу.
— Не волнуйтесь. Я сама отвезу его обратно, — говорит Иза.
Он уходит, засунув руки в карманы, с небрежным видом поддевая камешки носком ботинка.
— Кажется, он взбешен, — шепчет Иза.
— А старик?
— Вчера мы с ним ужинали на площади Ралиман в каком-то новом шикарном заведении. Он представил меня друзьям как свою кузину Изабель. Никто не попался на удочку. В его жизни было слишком много кузин.
— Он не пытался предпринять дальнейшие шаги?