— Он хотел убежать, когда увидал меня, — ответил Бертон.
Кельвин-старший с недоумением посмотрел на Криса, потом на Бертона.
— Будет тебе, Анри, — оказал он. — Извини, но у тебя совершенно испортился характер с тех пор, с тех пор…. как с тобой поступили несправедливо. Да, я считаю, что с тобой поступили несправедливо! Это мое убеждение.
— Ты напрасно оправдываешься, Ник, — сказал Бертон. — Я понимаю Криса. У стариков, не видавших давно друг друга, встречи бывают удивительно шумные, — он обернулся к Крису. — Вы, верно, хотели прийти попозже, когда шум уляжется, а?
Крис неловко улыбнулся.
— Его можно понять, — сказал отец, — он действительно замотался, работал всю ночь.
— Вы биофизик? — спросил Бертон.
— Нет, психолог, — ответил Крис.
— Тем лучше, — сказал Бертон, — а о такой анекдотической личности в соляристике, как Анри Бертон, вы слыхали раньше?
— Анри, — сказал отец, — не сейчас и не здесь на пороге… Прими душ, отдохни.
— Нет, мне просто интересно, — сказал Бертон.
— Я изучал историю соляристики по учебнику Шеннона, — стараясь говорить как можно мягче, сказал Крис, — там несколько слов сказано и о вашей… э… э… э… гипотезе.
— Гипотезы бывают у кабинетных ученых, — неожиданно вспылив, возмутился Бертон, — а не у пилотов… Я все видел собственными глазами… Понимаете?.. И так ясно, как сейчас вижу вас.
— Что же вы там видели?
— Во всяком случае, то, что не вычитаешь из учебников Шеннона.
— Марта! — обернувшись к дому, крикнул отец.
На пороге показалась рыжеволосая женщина.
— Проводи гостей в их комнату. Отдохни, Анри.
Мальчик перестал дразнить собаку и с озорным интересом смотрел на своего деда. Бертон схватил его за руку и поднялся по ступеням вслед за Мартой. На пороге он остановился и крикнул Крису:
— Я знал вас вот таким, как мой внук, и у вас была дурная привычка забираться в малинник и совать малину в нос и в уши, только не в рот!
Мальчик засмеялся. Бертон сердито посмотрел на него и скрылся в доме. Внук отправился за ним следом.
Отец и сын некоторое время молчали.
— Ты должен его извинить, — оказал отец, — его биография сложилась не совсем удачно… Я прошу тебя побороть предубеждение, которое сейчас усилилось, очевидно, и отнестись к нему с вниманием.
— Отец, — сказал Крис, — через неделю я улетаю на пятнадцать лет… Может, даже на семнадцать. Мне хотелось бы провести эту неделю только с тобой.
— Дело не в том, что мы с Бертоном летали на допотопных ракетах, — помолчав, сказал отец. — В нашей молодости многое было другим… Еще были живы старики, которые помнили последние войны… Инвалиды и вдовы последних войн… Тебе не понять этого, но тогда еще по инерции существовал страх перед возможностью гибели нашей человеческой цивилизации. Хоть и тогда уже не было границ и исчезло социальное неравенство, мир уже был един, но инерция прошлого еще долго, подобно призраку, витала над нами. Я не согласен с Бертоном, он озлоблен и всюду видит козни… История с Бертоном — серьезная трагическая ошибка. Я уверен… почти. Может быть, здесь был ключ к разгадке тайн Соляриса, над которыми человечество бьется уже двести