- Вы, прок… жалкие мятежники, однажды заплатите за то, что дали краснокожим ружья и позволили им приходить на нашу территорию и совершать налеты на фермы белых людей, когда им заблагорассудится!
Все веселье мгновенно улетучилось из голоса капитана Уэзерса.
- Это наша территория, полковник, - сказал он. – И мы будем защищать ее от посягательства другого государства, под которым я имею в виду Соединенные Штаты. И у вас нет никакого права, сэр, абсолютно никакого права высокомерно указывать мне, что должна, а чего не должна делать моя страна, особенно, когда Соединенные Штаты укрывают на территории Нью-Мексико целые стаи команчей и спускают их с поводка для совершения рейдов в западный Техас, когда вам заблагорассудится.
- Мы не делали этого до тех самых пор, пока все эти бесчинства на территории Канзаса не стали просто нестерпимыми, чтобы их игнорировать, - ответил Кастер. – Ведь даже во время этого рейда, который вы имеете наглость отрицать, дикари заставили двух белых женщин удовлетворить их звериную похоть, затем перерезали им горло и грязно надругались над их нагими телами.
- Вы думаете, команчи не делают ничего подобного в Техасе? – Возразил капитан Уэзерс. – К тому же, насколько я слышал, именно они и начали делать это первыми.
Кастер нахмурился.
- Мы истребили бизонов, чтобы лишить кайова источника пропитания, а вы дали им рогатый скот, чтобы компенсировать их отсутствие.
- Команчи также в настоящее время пасут скот, - Уэзерс начал разворачивать лошадь с явным намерением вернуться к своим солдатам, ожидавшим его на территории Конфедерации. – Я не вижу смысла в дальнейшем продолжении этой дискуссии. Доброго вам дня, сэр.
- Погодите! – Крикнул Кастер, и капитан-конфедерат, не утративший еще остатков своей вежливости, остановился.
Тяжело дыша, Кастер заговорил:
- Когда наши две нации разделились, я чувствовал огромную симпатию и питал дружеские чувства ко многим воинам, которые дослужились до высоких чинов в армии Конфедеративных Штатов. Я надеялся, я верил, что даже разделившись надвое, мы сможем мирно сосуществовать на одном континенте.
- Мы также надеемся на это, - ответил Джетро Уэзерс. – Ваша страна и моя не воюют, полковник.
- В данное время, - согласился Кастер. – Пока еще не воюют. Но вы вынудите нас к войне, если продолжите свою самонадеянную политику здесь, на Западе. Когда-нибудь наш гнев дойдет до такой крайней степени, что тогда…
- Не говорите мне о самонадеянности, - прервал его Уэзерс. – Не говорите мне о гневе, когда вы, янки, наконец, опять дошли до того, чтобы привести в Белый дом одного из этих проклятых республиканцев-негролюбов.