- Да, было то давным-давно, совсем в другой стране, к тому же девка та давно в земле, - проговорил Клеменс, поглаживая усы .
Херндон недоуменно посмотрел на него. Как бы ни был умен его друг-репортер, он не отличил бы Марло от банальных бульварных куплетов.
- Как скажешь, - проговорил он. – А не пойти ли нам в «Мартинз» пообедать?
- Вот это дело! – Клеменс с энтузиазмом вскочил со стула и нахлобучил на голову шляпу. – Для меня хорош любой повод не работать.
- Если б не это, - он с любовной нежностью погладил по потрепанной обложке старого томика Американской энциклопедии, лежавшего на его столе, - то даже не представляю, как бы мне вообще удавалось выступать в защиту чего-либо или против чего либо каждый божий день. Как будто людям, черт возьми, нужно так много мнений или есть хоть какое-то дело до этих самых мнений! Я растрачиваю свое обаяние на утренний... э-э... – вот, что я делаю .
Херндон достал свои карманные часы.
- В данный момент ты растрачиваешь свое обаяние, сотрясая полуденный воздух, и с успехом занимаешься этим вот уже десять минут. Так что, если мы не поторопимся, то в «Мартинз» может не оказаться свободного столика.
Клеменс последовал за другом на улицу. В Сан-Франциско стоял апрельский полдень – не слишком прохладный, Нои не слишком теплый, солнце лучилось с ясного, но все же подернутого дымкой неба. Такая погода с равным успехом могла стоять и в августе, и в ноябре, и в феврале. Для Клеменса, который вырос в условиях настоящей смены времен года, даже по прошествии двадцати лет, проведенных здесь, эта постоянная вечная весна казалась чем-то странным.
Когда же он поделился этими соображениями с Херндоном, то лишь фыркнул:
- Не нравится? Так поезжай на юг, во Фресно. Там всегда стоит июль, к тому же это июль посреди пустыни.
Когда на столе перед Сэмом Клеменсом появились баранья отбивная, жаренный картофель и стакан виски, он с удовлетвореньем отметил, что жизнь налаживается. Виски он выпил залпом и заказал еще стаканчик, а когда подали и тот, его он тоже опрокинул в глотку, провозгласив при этом ехидный тост:
- Ну, за ежедневный тяжкий труд!
Клей Херндон снова фыркнул:
- Это я тоже слышал примерно столько же раз, сколько и о землях в Теннеси, Сэм. Чем бы ты, черт побери, занялся, если бы не управлял «Морнинг Колл»?
- Будь я проклят, если знаю, - ответил Клеменс. – Наверное, писал бы рассказы и продавал бы их – кто знает? Когда после поражения в войне разразилась Большая паника 63-го, и это все продолжалось и продолжалось, весь мир перевернулся с ног на голову. Мне жутко повезло, что у меня было хоть какое-то место, и я знал это. Поэтому я вцепился в него, как пиявка.