— Здравствуйте.
— Саш, ты чего, со мной уже на “вы”?
Эх, Марго — Марго, не понять тебе возвышенного настроения артиста перед Большой Премьерой.;
— Маргошенька, дай мне, пожалуйста, минера-лочки. Без газа. Как обычно.
— Ой, Сашка, с тобой точно чего-то случилось. Ты уж определись: тебе воду или “как обычно”? Или ты хочешь сказать, что я пиво водой разбавляю? Так тогда вообще ничего не получишь!
— Что ты, Маргошечка?! У тебя всегда замечательное пиво! Но мне ж сегодня нельзя. Я ж завтра артист. Так что — воду.
— Тебе воду как, с воблой? Или без ничего?
— Ну какая вобла? Она же мне связки раздерет.
— Так ты ее пивком.
Вот баба дурная, ни хрена не понимает. Сашка почувствовал, как возвышенное настроение понемногу улетучивается.
— Нельзя ж, говорю тебе!
— Чего это? Чего это тебе сегодня нельзя пива? Всегда можно было, а сегодня нельзя? А?
— Да потому что то были репетиции, а завтра премьера! Так что, сама понимаешь… голос надо беречь.
И Сашка начал с чувством, мелкими глотками, пить воду.
— Вот оно что… — осознала Маргоша. — А я уж думала, у цыган новый закон появился — сухой!
Смешно сказала. Сашка рассмеялся. И величественная шелуха с него сама собой спала.
— Маргошечка, так ты придешь завтра меня послушать?
— А ты хочешь? Сашка кивнул.
— Ну, тогда постараюсь.
— Если честно, Маргоша… — заговорил вдруг Сашка с видом совершенно заговорщицким. — Я очень волнуюсь. Может, порепетируем?
— Где? Здесь, что ли? Самое место!
— Ну зачем же здесь? — многозначительно улыбнулся цыган. — Можно, например, лошадок навестить. У нас в конюшне акустика во какая!
* * *
Люцита и Рыч зашли в пустой театр.
О, милые нравы маленьких провинциальных городов. В здании театра даже охранника не было. Он просто запирался на ключ, как обычный частный дом. И Рыч, когда еще был охранником, на всякий случай сделал для себя копию ключей. Мало ли что, а вдруг пригодится?
И вот пригодилось.
В зале и в фойе свет включать не стали. Вдруг кто с улицы увидит.
Шли в темноте, держась за руки. От мысли, что они здесь вдвоем и никого рядом нет, ладони рук у обоих вспотели. Но когда добрались до закулисья и Рыч наконец-то включил свет, Люцита рывком вырвала свою руку из его ладони.
Изнутри, при закрытом занавесе, сцена выглядела совсем иначе — вещь в себе.
Рыч нашел щит, в который мечутся ножи. Вытащил его в центр сцены.
— Значит, у этого щита будет стоять Кармелита?
— Конечно, где же еще ей стоять?
Рыч нашел ящик с ножами Миро. Открыл его, зловеще улыбнулся. Люцита похолодела:
— Рыч, я боюсь.
— А кто мне полчаса назад хвалился — “ничего не боюсь”… Поздно бояться. Иди к щиту!