— Не страшно. У каждого свои недостатки.
— А твои согласятся?..
— Ну знаешь, стану я их спрашивать! Если уж жениха выбрали за меня, то могу я хотя бы свидетельницу сама найти!
— Наверно… Хотя… я совершенно не знаю ваших обычаев цыганских. Вообще!
— Да ничего. Я тебе все объясню… — Кармелита пристально посмотрела на подругу и заметила, что та в замешательстве. — Эй, слышь… Света, что-то не так? Тебе еще что-то мешает согласиться…
— Да. Если честно… то мне неудобно… перед Максимом.
— Ах так! А ты не понимаешь, что все это произошло из-за него? Из-за него я дала это слово. А он… Он даже ничего не сделал, чтобы меня увидеть!
— Подруга, ты подумай, что говоришь. Как он мог тебя увидеть? Ведь тебя отец охраняет, как Джоконду.
— Чтоб ты знала, Светочка, Джоконду пару раз воровали. А Максим так меня ни разу украсть и не смог… Захотел бы — увидел. И вообще, что ты со мной споришь? Все против меня! Даже моя самая близкая, самая лучшая подруга.
— Ну, Кармелита! Ну вот, что ты такое говоришь?
— Говорю. Говорю, потому что мне сейчас ужасно тяжело. И больно. И я хочу, чтобы рядом был человек, который просто пожалеет, а не будет спорить, доказывать что-то. Единственный родной человек. Ты, Светочка.
Света обняла Кармелиту, чуть не расплакавшись:
— Я же ведь буду… Я обязательно буду с тобой. Ну как ты могла подумать, что я тебя брошу! Я тебя не брошу никогда.
И они обнялись, как давно в детстве, когда умудрились получить по “двойке” за какую-то сложную контрольную. А “двойка” и еще одна “двойка” — вместе это уже “четверка”, неплохая, в общем-то, оценка.
“Вот ты и дома, — сказала себе Земфира, подходя к своей палатке в таборе. — Живи здесь, расти дочь. То есть, дочь-то уже выросла. Выдай ее замуж, расти внуков. И хватит глупых мечтаний о любви, о счастье. Все — твои кони мимо проскакали. Назад уже не вернутся. Забудь!”
Земфира вошла в палатку.
Люцита оказалась дома.
— Мама?!
— Вот, доченька, я и вернулась…
— Ты насовсем ушла из дома Баро? — недоверчиво спросила Люцита.
— Насовсем. Ничего у меня не получилось. Видно, не судьба. Здесь мое стойло…
— Мамочка, ну что ж ты как ребенок? Ты что, надеялась: если будешь работать в его доме, так он тебе сразу предложение сделает?
— Даже не знаю. Не то чтобы надеялась… А просто ждала этого.
— Ждала, не надеясь, что ли? Нет, мама, так не бывает. А может, ты зря ушла? Осталась бы, глядишь, у вас все и сладилось бы…
— Нет, не сладилось. И устала я от этого. На кого ни посмотрю — кажется, будто меня все осуждают. Понимаешь, как-то так получается, что я слишком старая, чтобы любить. Но слишком молодая, чтоб не слушать, что люди скажут.