Лицо Зарецкого окаменело:
— Когда Миро и Кармелита были еще детьми, я пообещал Бейбуту, что они поженятся… Я дал слово. А цыган не может его нарушить.
— Еще раз извините, Баро, но прикрываться традициями проще всего.
— Я не прикрываюсь. Это слово чести… А честью я поступиться не могу.
— Но неужели вы не понимаете, что цена всего, что вы говорите и делаете, слишком велика! Это счастье вашей дочери!
— То есть, я так понимаю, ты не собираешься оставлять Кармелиту в покое?
Максим ничего не ответил. Походил по комнате, посмотрел на портрет Кармелиты. Собрался с силами и сказал:
— Вы не волнуйтесь. Наши с Кармелитой судьбы не пересекутся. Я хочу спокойной жизни.
— А ты сможешь навсегда забыть мою дочь?
Максим улыбнулся — это уже походило на детские игры. Стоит одному дать честное слово, как другой тут же переспрашивает: честное-честное? А если снова ответить “да”, то тут же последует: честное-че-стное-пречестное?!
— Да, я смогу забыть вашу дочь. У нас с ней разные дороги.
— А может, — аккуратно спросил Зарецкий, — может, тебе лучше уехать из города? Говорят, расстояние — лучшее лекарство от любви.
— Нет, я никуда не уеду. Здесь я стал человеком. Управск — мой дом. И потом, Николай Андреевич снова взял меня на работу. А я уважаю этого человека и не могу его подводить.
— Максим, тебя уволили из-за меня. И сейчас, если ты все же решишь переехать… — Баро тоже замялся, боясь обидеть, а потом продолжил, еще более путано: — Если чтоб переехать на новое место… Чтоб начать новое дело…
— То есть, я так понимаю, вы хотите предложить мне откупные…
— Нет, ну… зачем ты так! Это скорее кредит подъемные на новом месте.
— Спасибо, Баро. Но деньги мне не нужны. Ни в каком виде: ни как кредит, ни как подъемные. И на этом давайте, наверно, закончим наш разговор.
— М-да… а мне казалось, мы все-таки сможем понять друг друга. Жаль…
Баро пошел к выходу. И уже на самом пороге обернулся:
— …Жаль, что ты не цыган.
Максим в ответ беспомощно развел руками: так уж получилось…
* * *
Злые слова, брошенные Рычем, попали на плодородную почву. Оставшись одна, Люцита уже не могла думать ни о чем другом — только о мести, о том, как Рыч убьет ее соперницу. Главное, чтобы Миро ни о чем не узнал. Он, конечно, сначала будет мучаться, страдать. А потом все равно захочет теплоты и ласки. И тогда — самое главное: нужно будет оказаться поблизости. Не быть чересчур активной и назойливой, а просто оказаться рядом.
Признаться, Люцита не могла дождаться, когда же придет Рыч. И очень обрадовалась, увидев его в леске у табора.
— Ну, здравствуй еще раз. Не ожидала?.. “Ждала. Очень ждала!” — хотела сказать Люцита, но не сказала. Он не поймет, еще что-то другое себе надумает…