— Красиво говоришь…
— Да нет, я же серьезно. Ну, в общем, мне кажется, что у меня есть все шансы восстановить прежние отношения. А если вы мне хотя бы чуть-чуть поможете, то и вопрос со свадьбой может быть решен именно так, как вам и хотелось.
Форс удивленно поднял брови и нехорошо посмотрел на Антона:
— "Вам"?
— Нет-нет, конечно же, как нам и хотелось, нам.
Кармелита шла по лесу. И сама не замечала того, где она и что происходит вокруг. Слишком много всего бурлило и кипело внутри, чтобы девушка могла обращать внимание на происходящее снаружи.
Слез уже не было — слезы кончились, как кончилась и вся ее прошлая жизнь. Что она сделала с самыми близкими своими людьми, и что они сделали с ней? Миро — человек, который ее любил и которого она… Ну, не любила, но уважала за благородство — этого человека она обманула: по своей воле согласилась стать его женой и накануне свадьбы изменила с другим. Отец, вырастивший ее один, без матери, и любивший больше жизни — что же должен чувствовать он теперь к ней, своей дочери, опозорившей себя и его перед всем родом?
Нелюбимый — любимый ли? — Максим… Максим, от которого она отказалась, не разобравшись в самой себе; в объятия которого потом снова бросилась, как в омут, в ночь перед собственной свадьбой, и который теперь обручился с ее лучшей подругой Светой… Ее Максим… Впрочем, нет — зачем этот самообман?
Максим уже совсем не ее. И еще эти взгляды цыган, ее родни. Взгляды, которые она чувствовала и во дворе своего дома, и в своей комнате сквозь стены, и в этом лесу, хотя и была тут совершенно одна.
Что дальше? Ничего… Тогда зачем, зачем же дальше?!. Тогда уже ничего и не нужно.
Сашка вел коней к озеру. А по дороге думал о том, что в доме Зарецкого образовалась какая-то звенящая, напряженная пустота, которую, казалось, можно почувствовать даже на ощупь. После всего, что там произошло, после свадьбы, на которой никто так и не погулял, Сашка еще больше разочаровался в людях (Маргоша составляла приятное исключение). И еще больше убедился в том, что лошади — они как-то честнее и лучше. Можно даже сказать, чище. Особенно после того, как Сашка их в озере помоет…
Спускаясь по пологому склону, он случайно бросил взгляд на озеро — и остолбенел: в воде стояла Кармелита. Нет, не стояла — она заходила все глубже и глубже. Вода уже доходила ей до груди, а она все шла и шла.
Сашку как парализовало.
Наконец он крикнул: "Кармелита!" Но та ничего не слышала и продолжала идти. Крикнул еще и еще раз. Кармелита была уже по шею в воде и даже не повернула головы. Все это казалось чем-то нереальным, словно эпизод из современного кинотриллера, которые Сашка недолюбливал.