- Еще узел! – ревел капитан Джазбер, лязгая стальными зубами так, что казалось, будто они высекают искры, - Вздерну мерзавцев! Вытягивай! Держать грот! Спущу по семь шкур с каждого!
Все было тщетно. «Саратога» дрожала так, что трещали шпангоуты, но не могла оторваться, напротив, расстояние между кораблями стремительно сокращалось. Так стремительно, что совсем скоро Тренч мог разглядеть детали без всякой подзорной трубы. Увиденное заставило его изумиться, на несколько минут забыв и про саднящую боль и про холод.
Он никогда толком не разбирался в кораблях и их оснастке – к Рейнланду никогда не швартовались ни тяжелые грузовые шхуны, ни огромные баржи, ни сверкающие бронзой военные корабли. В его окрестностях не проходили оживленные торговые ветра, которые так любят небоходы, оттого даже с самого вершины Рейнланда в хорошую погоду сложно было разглядеть парус. Для него, безвылазно прожившего шестнадцать лет на родном острове, все корабли были на одно лицо – величественные и жутковатые небесные обитатели сродни китам, которые живут где-то в непроглядных высотах и дышат ветрами, которые ему никогда не вдохнуть.
Другие мальчишки Рейнланда без устали штудировали затертые устаревшие лоции и тренировались на слух отличать направление ветра, до хрипоты спорили о преимуществе апселя перед кливером, пытались изучить слова из немелодичного наречия небоходов – гакаборт, боцманмат, ростр… Они были уверены, что непременно попадут на корабль. Если повезет, юнгой на большой торговый шлюп, а еще лучше – на военный фрегат. Сверкающие пушки, портупеи, вымпелы, огромный флаг Готланда на грот-мачте, слаженный салют, громом сотрясающий небеса…
Его самого никогда не влекло небо. Распахнутый над головой небесный океан со скользящими завитками облаков казался ему чересчур огромным и пугающим, не созданным для человека и таящим множество опасностей. Что ж, не каждому дано родиться небоходом. Некоторые вполне спокойно всю жизнь живут на одном острове, не зная дыхания других ветров, точно камни, которым уготовано веками лежать на одном месте. Тренч и себя считал таким камнем, прежде чем Роза Ветров не продемонстрировала свой жестокий нрав. Так что разглядывая пиратский корабль, расстояние до которого с пугающей стремительностью сокращалось, он, в отличие от команды «Саратоги» даже не представлял, что это за небожитель. Однако, в отличие от прочих небоходов, он сам давно смирился с собственной участью – это позволяло ему разглядывать пиратский корабль не с ужасом, как прочие, а почти с любопытством.