– Поздно? – пролепетала я, не понимая, чего хочет Василиса да чего озлилась. И тут же нырнула в зеленые омуты ее глаз. Не хотела я ее еще больше ярить, в мысли прорвавшись, но иногда у меня сила из-под контроля вырывалась, и от растерянности, видать, я нечаянно запрет и нарушила, а ведь еще матушка упреждала – не лезь в чужую душу, никто того не любит, можно и погибнуть в паутине чужих сновидений и грез, в болоте прошлого увязнуть, навеки остаться на Той Стороне.
И не Навь это, не сумрак Приграничного леса… Никто не знал, куда уходят зрячие, которых удалось пленить во время того, как они смотрели в чье-то прошлое.
– Все одно моя будешь, Василиса! – окрик злобный раздался в тумане, окутавшем меня зеленым маревом, в нем тонули все звуки, кроме двух голосов. Мужского – разъяренного, резкого, и женского – низкого, с хрипотцой, уверенного в своей правоте и оттого спокойного, как воды лесного озера.
Я пыталась разглядеть что-то в этом тумане, но он все едино плотной завесой висел предо мной, лишь две тени виделись вдалеке. Одна – хищная, высокая, костлявая, в острозубой короне хрустальной, вторая – в пышном платье колоколом, кокошнике. И голоса эти были очень знакомы.
Память Василисы?.. Накажет ведь наставница!.. И я с ужасом метнулась назад, но некуда было бежать, некуда было скрыться от этих злых обреченных криков, что вороньем неслись ко мне сквозь зеленую дождливую взвесь и разбивались тоскливым эхом о каменную тропу, вырезанную в горе.
Неважно, где я находилась, нужно было скорее уходить, пока меня не заметил хотя бы Кащей!
С Василисой бы потом примириться, не понравится ей, ох не понравится, что влезла я без разрешения в ее голову. Но куда идти – позади скала, впереди – туман, по краям – обрывы… Словно я на каменном карнизе над бездной стою.
– Не буду я жить в болотах твоих! Если соглашусь, кто тогда одаренных детей учить будет? Мне и так тяжко – никому не нужен Зачарованный лес, леший да домовик – вот и вся подмога!
Видать, занесло меня в древние времена, когда не было еще нашей школы.
– Зачем тебе они? Неужто думаешь, что оценят они твою премудрость? – рычащий голос Кащея громом пронесся над скалами.
– Не зря меня так прозвали, – холодно отвечала Василиса. – И от своего не отступлюсь, ты меня знаешь…
– Что уж тут, – в тоне его ворчливые нотки послышались, – да только опустел без тебя мой терем, паутина да пыль в подземельях, некому петь мне поутру, некому солнце звать в мертвые земли царства моего. Зачахну без тебя…
Зачем же мне в любви клялся? Я похолодела, осознав, что все это видела, знала Василиса, и ежели любила его, то меня возненавидеть должна! Мелькнуло даже предательское – а может, отправила она меня спасать царя навьего, чтобы сгинула я по дороге в лесу Приграничном али топях моровых?..