Мы с царевичем пошли за девчатами, и меня всю дорогу преследовал взгляд той боярыни, ведь Иван отчего-то к ней больше не подходил, что, кажется, злило ее неимоверно.
Но когда мы пришли, следуя указательным камням, к покосившейся избушке, вид имеющей весьма дивный рядом с высокими расписными теремами, то нас ждало разочарование.
Варвара-краса, полюбоваться на которую все хотели, нас не встречала. Особливо царевич расстроился – по дороге он все балагурил про то, какая прекрасная она, наставница наша по зельям. Мол, во лбу у ней звезды горят, под косой – месяц ясный… Но вместо Варвары нас ждал огромный серый волчище – в холке по матицы бы в избушке достал, лапы мощные, сильные, глазищи зеленые, пекельные, но… добрые.
Волк царевичу коротко кивнул, как давнему знакомцу, и Иван прошептал мне:
– Это Серый Волк, он батюшке помогал, когда его дядьки мои убили, воскресил водой живой и мертвой и помог ему и на престол сесть, и на матушке моей жениться.
– Приветствую вас, травники и витязи, колдуны и волшебники, заклинатели и чародейки… Сегодня заменять вашу наставницу, которая, – Волк запнулся, – не сможет пока что обучать вас, будет леший… Но вскоре приедет в Зачарованный лес Марья-искусница, она станет зельеварению учить. Я же с просьбой к вам – будьте предельно осторожны, за заборол не ходите, ибо вокруг школы нашей дивные дива творятся… Красавицы вот пропадать начали – сначала дочка царя из заморского государства исчезла, едва нашли в лесу, испуганную да зареванную, тепереча вот Варвара, наставница ваша, сгинула, только ленточка из косы на сосне и осталась… Кто девчат ворует, про то не ведаю, но помните, что за воротами защитить вас ваши обереги не смогут!
И отошел чуть в сторону, лег у избушки, будто сторожить ее собрался. Шепотки пошли по толпе учеников, вскоре уж все загалдели, да так, что показалось – на птичник я попала. Царевич же меня к Волку потянул, пока лешего все ждали.
– Серый, ты скажи прямо, это Кащей вновь балует? – спросил царевич.
– А почему чуть что – так сразу Кащей? – вырвалось у меня. – Он мне показался… хорошим.
– Кащей – и хороший? – Иван на меня уставился, потом заржал как конь. – Девка, да ты небось совсем болезная… Отродясь он добрым не был!
– Хороший – не значит добрый! – изрек волчара, устраиваясь поудобнее. – Меня, Иван, батюшка просил приглядывать за тобой, так что не набедокурь тут, спрос строгий будет. Тебя как звать? – это уже ко мне.
Глядит строго, а в глазах его – чаща дикая шумит, малахитовые сосны скрипят, ветра дикие стонут, луга дикотравные во взгляде его и бег ночной туманными тропами. Скучно, видать, Волку здесь будет.