Помимо Биржи, Н.А. уделял немало внимания и работе в Московском Купеческом обществе».
Найденов вездесущ. Он – мировой судья, он – основатель Александровского коммерческого училища, он – попечитель Строгановского училища, Практической академии коммерческих наук, двух библиотек (Чертковской и Голицынской). В. П. Рябушинский уверял: «Значение и авторитет Н.А. в ней, т.е. в Москве, были тогда очень велики. Маленький, живой, огненный, – таким он живет у меня в памяти; не таков казенный тип московского купца, а кто мог быть им более, чем Н. А. Так все в Москве: напишешь какое-нибудь правило, а потом самым характерным явлением – исключение. Как в грамматике. Николай Александрович делал свое купеческое ремесло, и хорошо делал, но главное его занятие было общественное служение…
Жило в нем большое московское купеческое самосознание, но без классового эгоизма. Выросло оно на почве любви к родному городу, к его истории, традициям, быту».
Именно общественная деятельность Николая Александровича и толкнула его в москвоведение. Хотя огромную роль тут сыграла усадьба, в которой ему посчастливилось жить.
* * *
История этого места весьма завидна. Еще в конце пятнадцатого века оно приглянулось самому Ивану III. И настолько приглянулось, что Великий царь (правда, тогда еще – Великий князь) обменял на него свои обширные (гораздо более обширные, чем это) владения в окрестностях Андроньева монастыря и отстроил тут себе усадьбу.
В семнадцатом столетии тут находился загородный двор боярина Морозова, вошедшего в историю как «дядька» другого царя – Алексея Михайловича. Затем этой землей владели Лопухины, Лакоста, Шереметевы, поэт Херасков…
После наполеоновской войны участком завладели Усачевы. Именно при них Жилярди и построил знаменитую усадьбу.
В середине позапрошлого столетия усадьба перешла к новым владельцам – Хлудовым. Среди них особенной известностью пользовался купец Герасим Хлудов. Д. И. Покровский, автор «Очерков Москвы», писал о нем: «Дом свой Герасим Иванович вел на самую утонченную ногу, да и сам смахивал на англичанина. У него не раз пировали министры финансов и иные тузы финансовой администрации. Сад при его доме, сползавший к самой Яузе, был отделан на английский манер и заключал в себе не только оранжереи, но и птичий двор, и даже зверинец. Прожил Гер. Ив. более полжизни в этом доме безмятежно и благополучно, преумножая богатство, возвышая свою коммерческую репутацию, и сюда же был привезен бездыханным, от подъезда купеческого клуба, куда шел прямо из страхового общества, с миллионами только что полученной за сгоревшую Яузовскую фабрику премии».