Мария тоже едва не плакала. Приподнятое настроение вечера давно испарилось, как и все воспоминания о Франко и анекдотах Пандоры, которыми она хотела его рассмешить.
– Мне ужасно жаль! Одна глупая фраза… Я сама не знаю, как все вышло. Я обещаю тебе, что все исправлю!
Она была готова в этот момент пообещать Рут что угодно, но сестра все еще сидела, закрыв лицо руками.
– Есть вещи, которые невозможно исправить! – пробормотала она, не глядя на Марию.
После того как Стивен оставил Марию и белую как стена Рут, они вместе с Гарольдом вышли из комнаты, чтобы отыскать Ванду. До этого Гарольд уже обошел всю Пятую авеню, выкрикивая имя Ванды, а Мария заглянула в маленький бар на углу Шестой авеню. Она совершенно не обращала внимания на веселье прохожих и на удушающую жару субботнего вечера, висевшую над улицами.
– В квартире ее нет, в доме мы уже все осмотрели. Где же нам ее еще искать? – подавленно произнесла Мария. – К Пандоре она не могла пойти, правда?
– Я тоже так думаю.
Гарольд выглядел рассеянным.
– Есть еще одно место, где мы до сих пор не искали, – произнес он наконец. – Она мне как-то рассказывала, что любила залезать на крышу небоскреба. Потому что там она находится очень близко к небу.
– Мой отец – стеклодув из Лауши…
Ванда прислонилась к каминной стенке. Ее лицо посерело, взгляд помутился. Ветер развевал тонкую ткань бального платья, правая нога стояла в какой-то непонятной луже, но это девушку совершенно не волновало.
Подавленная, Мария огляделась по сторонам. Неужели эта отвратительная дыра – любимое место Ванды? Как одиноко должно быть человеку, чтобы он чувствовал себя здесь хорошо!
После того как она обнаружила здесь племянницу, Мария отправила Гарольда прочь. Она хотела поговорить с девушкой наедине.
Ванда подняла на нее глаза.
– Мой отец – дебошир, это правда? – Слезы текли по ее щекам.
В душе Марии нарастала паника. «У тебя не получится!» – кричало все у нее внутри.
– У каждого своя правда, – ответила она.
Как глухо прозвучал ее голос! Мария с содроганием вспомнила о последнем моменте ссоры между Рут и Вандой.
– Хочешь знать, почему я ничего не рассказывала тебе о твоем отце, как ты его называешь?
Рут схватила дочь за руки, так что ее лицо оказалось в каких-то десяти сантиметрах от нее. Истерика и отчаяние обезобразили красивые черты лица.
– Так я скажу тебе: потому что он тебя бил во младенчестве, когда меня не было рядом! Вот правда о твоем отце.
Ванда осела, словно получила удар в живот.
– Я тебе не верю. Ты лгунья! – прошептала она и убежала прочь, зажав уши.
– Рут и Томас были тогда еще очень молоды, слишком молоды, чтобы понять: они не подходят друг другу, – снова начала Мария.