Ванда уставилась на свою ногу, которая все еще стояла в луже, как на инородное тело.
– Все эти годы… Я так часто ощущала себя третьей лишней! – произнесла девушка. – Теперь я наконец поняла, почему это так: я не была желанным ребенком, просто надоедливый довесок для принца и его принцессы.
– Это не так! Рут любит тебя больше жизни! «Моя стеклянная принцесса» – так она называла тебя во младенчестве.
С болью в сердце Мария рассказала о том, что они с Йоханной считали, что юная Рут чрезмерно заботится о ребенке.
– Однажды… – невольно рассмеялась Мария, – однажды она собрала все свои накопленные гроши, чтобы фотограф сделал твой снимок. А в то время, черт возьми, это было совсем не рядовое событие! Поверь мне, никто так не гордился своим ребенком, как Рут. Ты для нее была всем. И ничего с тех пор не изменилось.
Громкий раскат грома пришелся на эту фразу, тут же ударила молния, осветив контуры ближайших небоскребов, которые походили на жадные пальцы, стремящиеся ее поймать. Внезапно заметно похолодало.
Мария зажмурила глаза, когда капля попала на спину в вырез ее платья. Этого еще не хватало! Хоть бы грозу пронесло дальше.
– Но почему она мне врала восемнадцать лет? – спросила Ванда. – Ничего больше не имеет значения, все обман, каждое слово! Как она могла ставить мне в пример моих дорогих кузин Клэр и Дороти, дочерей сестры Стивена, призывая так же усердно учиться и почитать родителей? А они мне вообще не родственники! – отчаянно и одновременно рассерженно всхлипнула она. – Я никогда не была достаточно элегантной. Она всегда считала меня слишком ленивой, слишком упрямой и черт еще знает какой. Почему она всегда пыталась сделать из меня какого-то другого человека? Может, я напоминала ей моего отца, да?
Мария покачала головой.
– Твоя мать полностью вычеркнула из памяти первого мужа. Я даже думаю, вытеснение зашло так далеко, что ей кажется, будто она его вообще никогда не встречала. Может, поэтому она тебе ничего о нем и не рассказывала. Вы с ним внешне не похожи, поверь мне. И забудь мою глупую фразу, сказанную сегодня вечером. Ты – это ты!
– И кто же я? – возразила Ванда. – Всю свою жизнь я считала себя американкой, и вдруг выясняется, что я родилась в Германии. За семью морями, – устало пошутила она.
– Прекрати так говорить! Ты, как и прежде, Ванда, очаровательная юная девушка, у которой больше шарма, чем у многих других! – воскликнула Мария.
«А кто я сама, собственно?» – этот вопрос возник у нее в голове быстрее, чем она смогла от него отмахнуться.
И тут небо наконец прорвало. Однако Мария не хотела пока бежать укрываться от дождя. Сначала она намеревалась закончить разговор здесь, наверху. Каким-то образом! Она скользнула ниже, к основанию каминной стенки. Вдруг Ванда вскочила и побежала в центр террасы на крыше.