- А может, он царское добро уже считал своим?
- Тогда он его давно бы пустил в дело,- спокойно парировал Михеев, казалось, неотразимый удар Патракова. Тот молча взглянул на него и вновь принялся складывать бумажную гармошку.
- Вы смотрите, что получается,- с жаром продолжал Михеев.- Весной девятнадцатого года Пуйдокас показывал Кобылинскому тайник, где он собирался упрятать драгоценности, а весной двадцатого, полгода спустя, уже при красных, жена Кобылинского видит их у Пуйдокаса дома. Значит, не их он прятал в доме брата, а свои, накопленные до революции и более удобные для реализации - золото в монетах, например. А царские уникумы, опасные для сбыта, увез в 1926 году в Тобольск. Там они, возможно, и лежат где-то. А потрясло его и бросило в окно, конечно, предательство брата, выкравшего его тайник - последнюю надежду.
- Ты думаешь?
- Уверен.
- Уверенность - дело хорошее, но факты важнее,- буркнул Патраков.
- Знаю,- уныло согласился Михеев.- А что, кстати, с женой Пуйдокаса, с Анелей?
- А что с Анелей,- насупился Патраков.- Тоже что-то недосмотрели, хотя вроде и тут никто не виноват… Соседки по камере заметили: мучается от боли, а что с ней - не говорит. Позвали врача. А остальное…. На вот, читай.
Михеев взял поданные ему листы с актами и докладными. Патраков, хмурясь, следил за тем, как он жадно пробегал глазами по строчкам.
. Да, Анеля Викентьевна придумала себе жест€кую смерть. Разломав алюминиевую ложку на мелкие острые кусочки, проглотила их. Раны пищевода, желудка и кишок были так серьезны, что врачи уже не смогли спасти ее. Перед смертью передала дежурной сестре записку для мужа: «Прости, что так получилось. Но, поверь, я не знаю, как этот план попал в мои бумаги. У меня его не было, ты мне его не давал, ты это знаешь. Но знаю, что ты не простишь мне, и не хочу терзаться этим».
- План ложный! - зло бросил Михеев, оторвавшись от чтения.
- Ты думаешь?
- Теперь - знаю. Потому он его и положил поближе к Анеле, чтобы отвести следы в сторону. Сам же ее и убил, выходит. А в этом тайнике никогда ничего не было. Тогда же устроили другой. И никому не сказали о нем - для надежности. Даже Анеле. План же сохранили. На случай, если, скажем, те же Кобылинские или кто другой потребуют клад или выдадут его местонахождение. Вот, дескать, все правильно, был тут клад. Был да сплыл. А где, нам неведомо.
- Хитро.
- Выходит, так.
- А не чересчур хитро? - прищурился Патраков.- Доказать сумеешь?
- Постараюсь.
- Постараешься… Удастся ли еще. Пойдем-ка к Свиридову. Ждет,- сказал Патраков, взглянув на часы.