- Биография интересная,- заметил Михеев.
- Да уж какая есть,- спокойно парировала Мезенцева.
- А за что вы сидели, Марфа Андреевна?
- Кто не сидел,- так же спокойно ответила Мезенцева.- От сумы да от тюрьмы не отказывайся. А за что - вам лучше знать.
- Ну, все же. Чтоб старые бумаги не ворошить,- потянулся опять Михеев к папкам.
- За имущество… обители,- с вызовом глядя на Михеева, ответила Мезенцева.
- Как это за имущество? Растратили, что ли, на своем подворье?
Мезенцева не приняла иронии.
- Прочитали в бумаге, что, значит, за сокрытие монастырского имущества и за сопротивление при его изъятии.
- Вот это понятнее,- захлопнул папку Михеев.
- Что ж тут понятного? - зло переспросила Мезенцева.- Свое прятали, не чужое.
- Свое? - не удержался Саидов.- Да была ли там вашего-то хоть кроха? Народное все… Народ нес, а вы у него последнюю медную копейку…
Мезенцева не удостоила его взглядом.
- Так за что все-таки посадили вас тогда? - повторил вопрос Михеев.
- Укрыли добро свое - утварь церковную, иконы, евангелия не сдали, как приказано было.
- А может, не только иконы и евангелия?
Мезенцева молчала - дескать, я все сказала.
- А серебро, ранее описанное, не прятали? - чувствуя, как в нем накипает злость, но сдерживая себя, откинулся на стуле Михеев.- А муку и сахар, что с подворья были привезены? В землю зарывали - пусть сгниет, да ребятишкам Поволжья не достанется, пусть пухнут с голоду - так? Что ж молчите, Марфа Андреевна?
- Как все, так и я,- угрюмо выдавила Мезенцева.- Отсидела, сколько положили - две недели, и ладно. Что, снова сажать будешь? За старое…
- Царскую шкатулку вы прятали?
- Нет, не я,- быстро, без раздумья ответила Мезенцева.- Я за муку да за сахар сидела.
Михеев удовлетворенно отметил: значит, шкатулка с ожерельем все же не миф. Была. А может, и есть еще… Мезенцева, однако, сидела спокойно, с непроницаемым лицом.
- А кто?
- Не знаю. Я на подворье была при царе-то.
- Зато когда изымали монастырские ценности, вы были там, в монастыре.
- А вот и нет,- словно поддразнивая Михеева, качнула головой вбок Мезенцева.- Я в то время в обители не была. Отпустили меня в деревню, мать хоронить. Месяц там находилась.
- Эвон как,- усмехнулся Михеев.
- Можешь проверить. Книги церковные посмотри, запись об отпевании есть. В сельсовете справься, там сторожем старичок служит, соседом нашим тогда был, помнит.
- А за муку когда садили?
- Это уж после, когда вернулась.
- И о шкатулке больше не слыхали?
- Не слыхивали. А была она?-не то интересуясь, не то сомневаясь, спросила Мезенцева.- Если и была, так…