- Черт-те что…- уныло согласился Саидов.
За день до отъезда Михеева неутомимый Саидов сумел-таки разыскать Препедигну. В миру она звалась Прасковьей Архиповной Мироновой.
Дородная, расплывшаяся старуха в тяжелом ковровом- несмотря на теплую погоду - платке, заколотом под подбородком булавкой, вошла в кабинет, тяжело дыша и отдуваясь, отчего ее нижняя губа то отвисала, то втягивалась в беззубый рот. Уставила на Михеева вопросительно-настороженный взгляд узких с отечными веками глаз из-под кустистых, похожих на шевелящихся тараканов бровей.
О себе Миронова рассказывала нехотя, словно не понимая, о чем ее спрашивают. О других же говорила охотно, с неожиданной живостью.
Михеев задал ей вопрос о близких знакомых игуменьи.
- Степаниду кривую запиши, она матушке мед с пасеки возила и бражку-медовуху. Николая Егорыча с пристани- большой вклад в монастырь когда-то внес, иконостас обновил тщанием своим, за что и был у игуменьи завсегда обласкан вниманием и молитвами,- диктовала она Саидову, как дьячку поминальник, тыча скрюченным пальцем в край стола.- Чегодаеву вдову, из города она, мадерцей снабжала матушку, а в прочем баба непутевая была, все знали… Томилова Василия Михалыча- икорку нам доставлял, лодки наши чинить своих людей посылал. Похоже, что деньги свои матушка ему в рост давала. Через Рахилю с подворья тобольского…
«Рахиль -это ведь, кажется, Мезенцева? - вспоминал Михеев.-Но она как будто отрицала свое знакомство с ним. Почему бы это? Кто из них врет?»
- Отец Алексей изредка захаживал,- продолжала Миронова, тыча пальцем и колыхаясь всем своим тучным телом.- Толкование мирских событий изъяснял матушке. Газетку иногда читал… Не знаю, кого тебе и назвать еще, всех, кого вспомнила, сказала.
- А Петропавловского Степана Антоновича не вспомнили?
- Такого не помню. Не всех ведь знала, где их всех-то знать.
- А вот он вас знал. Деньги, говорят, вы с ним прятали.
- Эку несуразицу на человека наплетут. Не знала я его, так как же прятать с ним что-то могла? Не говори уж ничо-то.
- Да ведь у нас это не франко-потолок взято,- ввернул Михеев входившее в моду словцо.- Вот послушайте-ка.
Он раскрыл одну из папок на заложенном бумажкой листе и не спеша, поглядывая после каждой фразы на Миронову, прочитал:
«Моя давняя знакомая, Препедигна, просила меня в 1923 году спрятать доверенные ей монастырские ценности- 1300 рублей в золотых монетах, серебряные ложки и прочее. Я сложил все это в железную банку и зарыл в присутствии Препедигны в лесу по дороге к Жуковке. А потом перепрятал все это в другое место, уже один. Здесь они и были найдены по моему указанию».