Первой скучно стало Наташке.
— А кого мы ловим? — зашептала она.
— Окуней, — тоже шепотом ответил Колька.
— А я тоже хочу.
— Тихо ты, — прошипел я.
— A y меня удочки нет.
— Возьми мою, — предложил Колька.
У Кольки была всего одна удочка. И я удивился не тому, что Наташка ее взяла — при ее нахальстве это нормально, — а тому, что Колька ее отдал. Уж если я рыбак неплохой, то Колька на этот счет совсем сумасшедший. Он может день просидеть с удочкой, даже когда не клюет. За хорошим крючком он по сто раз нырнет, пока не отцепит. Если клюет, может по пояс в воде стоять двести лет. А тут отдал удочку и не пискнул.
Но это было только начало. Потом мне за Кольку даже стыдно стало, как он перед Наташкой вывинчивался.
Уж я-то девчонок знаю как дважды два. Все они не любят лягушек, мышей и червяков. Если показать девчонке лягушку, через минуту она будет уже где-то возле Луны. Наташка была такая же, как все, ничуть не лучше.
— Фу, гадость какая, — сказала Наташка, когда Колька передал ей банку с червями.
Колька насадил червя на крючок.
— Ой, он шевелится!
— Лучше клевать будет, — сказал Колька.
— А ему не больно?
На этот вопрос Колька ответить не сумел.
— А почему он такой длинный?
— Откуси, — не вытерпел я.
Наташка сразу позеленела, а я засмеялся. Я представил себе, как она кусает этого червяка. Наверное, она тоже представила, потому что даже не смогла ничего ответить.
Батон на носу захохотал и выронил в воду удочку. Пока он ее доставал, нашумели прилично. Теперь надо еще полчаса без звука сидеть, пока подойдет рыба. Странно еще, что Илларион пока ничего не натворил. Он сидел смирно и не обращал ни на кого внимания. Наверное, ему очень хотелось поймать первому.
А я смотрел и удивлялся — до чего может дойти человек. Это я про Кольку. Он сидел рядом с Наташкой и объяснял ей, когда нужно подсекать и когда тащить. Вид у Кольки был такой, будто он ей стихи читал. Наташка кивала головой, но ничего, конечно, не понимала. Зато я теперь понимал все. Наташка не умела ни грести, ни ловить рыбу, ни играть в футбол, но она была для Кольки важнее, чем я.
Вот как все было плохо для меня в тот день. А ведь я его так ждал!
Даже первую рыбину поймал не я, а Илларион. На свою игрушечную удочку он вытянул окуня. Окунь был небольшой, но Илларион обрадовался так, будто у него на крючке сто рублей висели.
— Смотрите! Смотрите! — заорал он. — Это как называется?
— Окунь, — ответил Колька.
— Какой красивый! — сказала Наташка.
— Еще штук двадцать таких — и можно жарить, — отозвался Батон. — Ребята, у кого чего пожевать есть?