Имело место явное преувеличение положительных сторон товарного производства и закона стоимости и недооценка их отрицательных последствий. Вроде бы без закона стоимости нельзя было наладить ни хозяйственный расчет, ни рентабельность, ни воспитывать хозяйственников в духе рационального ведения производства и т.п. Что же касается основного экономического закона, выражающего движение потребительной стоимости и направляющего производство на лучшее удовлетворение потребностей трудящихся, то его требования декларировали и чаще относили к высшей фазе коммунизма, чем применяли на практике в первой его фазе.
Использование товарных форм производства и закона стоимости, приведшее к восстановлению капитализма, заставляет пересмотреть распространенный тезис о сохранении товарного производства при социализме и с учетом этого обновить экономическую теорию социализма. Это тем более важно в условиях, когда все то, что не имеет товарной природы, превращается в товар, в ложную стоимость, обнажая античеловечную сущность товарного мира.
Вопрос, однако, в следующем: чем заменить теорию стоимости и что на ее место предложить в качестве экономической теоретической базы построения и развития социализма, в его собственном, аутентичном смысле? Известна ли экономической науке эта база?
К сожалению, политическая экономия социализма товарному производству могла противопоставить лишь непосредственно общественное производство, рынку — план. На вопрос же о том, что приходит на место стоимости и ее исходного закона, она не отвечала. Между тем противоположность стоимости составляла и составляет потребительная стоимость и только последняя может заменить первую. Это противоречие не было понято в политической экономии социализма, не была должным образом оценена роль потребительной стоимости, хотя на практике развитие производительных сил, научно-технический прогресс, рост производительности труда происходили не по закону стоимости, а по закону потребительной стоимости. «Все развитие производительных сил касается потребительной стоимости, но не меновой стоимости». [150]
Эта практика в политической экономии не была возведена в ранг основной теоретической концепции, на основе которой строился оценочный критерий эффективности социалистического производства и всей экономки. В теоретическом плане лишь Р.И. Косолапов призвал к созданию экономики потребительной стоимости. [151]
Объяснительная сила трудовой теории потребительной стоимости в качестве новой парадигмы обоснована и получила возможные на сегодня доказательства в работах В.Я. Ельмеева («Воспроизводство общества и человека». М., 1988; «К новой парадигме социально-экономического развития и познания общества» СПб., 1999), В.Г. Долгова («Управление научно-техническим прогрессом: потребительностоимостные основы». Л., 1988), В.Я. Ельмеева, В.Г. Долгова, М.В. Попова («Выбор нового курса». М., 1991; Уроки и перспективы социализма в России СПб, 1997), Н.Ф. Дюдяева («Промышленные роботы и экономия живого труда: потребительностоимостной анализ». Саранск, 1991), В.Ф. Байнева («Научно-технический прогресс и энергоснабжение: потребительностоимостной анализ эффективности производства электроэнергии». Саранск, 1998), в коллективной монографии «Будущее за обществом труда». СПб, 2003. Эта концепция поддержана многими авторами, в том числе С.С. Губановым, Ю.С. Перевощиковым, А.А. Румянцевым, В.И. Сиськовым, А.В. Золотовым и др. Близкие позиции занимает американский экономист Линдон Ларуш («Физическая экономика...». М., 1997) и его сторонники в России: А.Н. Чекалин, Т.В. Мураниевский и др. Можно сказать, что все экономисты, пытающиеся объяснить экономический рост и развитие, вынуждены обращаться к потребительностоимостным категориям: труду, производительным силам, технике, технологии и т.п., то есть к категориям «физической» экономики.