Социальная диалектика (Попов) - страница 70
И вот такое нечто, которое есть единство двух своих моментов – равенства с собой и неравенства с собой, нечто, которое есть единство бытия-в-себе и бытия-для-иного, называется изменяющимся нечто. Если теперь задуматься над тем, а что мы понимали под изменяющимся, то вряд ли найдется хоть кто-нибудь, кто понимал бы нечто изменяющееся как только равное самому себе или как только неравное самому себе. Только равное самому себе понимают как неизменное, а только неравное самому себе как переход от одного нечто к другому. Если нет равенства с собой, разве можно говорить, что оно изменяется? Это тогда переход от одного «оно» к другому, которое не «оно». То есть как еще понять изменяющееся? Как еще можно выразить изменение? Гегелю удалось выразить изменение как противоречие, и в этом его гениальность.
Мы собираемся изучать и понимать общество как изменяющееся или как неподвижное, мертвое? Как изменяющееся. Теперь мы знаем, что такое изменение и можем общество правильно понимать и изучать. Мы изучаем социальную действительность как изменяющуюся. А изменение – это обязательно равенство с собой и неравенство с собой. В одну и ту же реку можно и нельзя войти два раза. Почему можно два раза? Потому что раз вошел и два вошел. В то же время река уже не та, уже течение изменилось, русло изменилось, поэтому и нельзя. Вот поэтому в одну и ту же реку и можно войти, и нельзя войти. Что-нибудь есть не изменяющееся? Кто может привести пример того, что не изменяется? Никто. Какой бы объект вы ни рассматривали, он изменяется, он и равен и не равен себе в одно и то же время. Можно сказать и по-другому – если что-то не изменяется, то это абстракция. А что такое абстракция? Это отрывание одной стороны противоречия от другой и искусственное превращение этой стороны в некое самостоятельное целое. Вот, например, взяли человеческое сознание, оторвали от человека и в виде бога поместили на небо. И вот это будет неизменная сущность, которая всегда есть. Он думает о вас, у него есть хороший план вашей жизни. Как приятно знать, что есть кто-то, кто все время думает и заботится о вас, как пастух о своей пастве. Хотя моральный облик бога не может не смущать. Во-первых, он запретил Адаму и Еве знать, что добро, а что зло. А то, дескать, вы будете, как мы, боги, хотя какие боги, если многобожие уже преодолено, и бог понимается как единственный? Так какой у него план был? У него был план, чтобы мы не различали, что добро, а что зло, были как животные, как овцы или бараны. И что получилось с этим планом на счет нас? Змея вдруг появилась. Не известно, специально ее создал бог или она ему не подчинялась. Он всемогущ, но змея вообще не послушала его и убедила Еву, а Ева Адама съесть яблоко. И они вкусили от дерева добра и зла. Это плохо или хорошо, что они теперь знают что хорошо, а что плохо? Вот детям всем объясняют, что такое хорошо, а что такое плохо. Это повторение того же самого греха, если это грех. Если нам наши родители объясняли, что добро, а что зло, то наши родители такие же злодеи, как Адам и Ева. И тоже их надо наказывать, чтобы они в поте лица своего ели хлеб свой. А они и едят его в поте лица своего. То есть у бога план сделать так, чтобы мы были как животные и не знали, что добро, а что зло, не осуществился. И он подозреваемых в нарушении его плана к чему приговорил? Сначала к смертной казни. Он так и сказал: Кто съест яблоко, тот умрет. А потом? Потом смертную казнь заменил пожизненными принудительными работами. Причем ответственными за грехи первого поколения людей сделал и все последующие поколения. Кто Библию читал, Ветхий завет, тот помнит, как бог требовал при исполнении его воли не щадить ни беременных женщин, ни младенцев. При всем своем всемогуществе бог допустил такое явление, как падший ангел, который превратился в дьявола. И мы видим, что даже в религии через абстракцию равенства бога с собой прорывается и фиксируется в библии отражающее жизнь его неравенство с собой.