Там шли настоящие бои. Подростки вместе с нами раскапывали культурный слой (полтора метра) второго этажа. Дом пережил пожар 1812 года, но то, что сгорело, просто засыпали слоем земли. И кроме нас после нашествия Наполеона в доме никто не копался. Все, что было найдено, позже стало экспонатами районного музея, судьба которого после долгих мытарств весьма плачевна. Сейчас большинство экспонатов, которые потом приносили и местные жители, хранится в подвалах местной школы. Дело в том, что державшие оборону жители объединились в эколого-культурное объединение «Слобода». Мы спасали другие дома, проводили раскопки, водили экскурсии, занимались реставрацией, организовывали встречи в ЦДХ на Кузнецком мосту и выставки в районной управе. Но потом у «Слободы» не стало помещения. Там сейчас находится клуб «Швайн». А в прошлом году неожиданно умер главный хранитель музея художник Григорий Стриженов. Жаль, если музей никогда не возродится…
Снос остановил местный житель, актер Николай Малинкин. Он и сегодня остается таким же неугомонным и веселым. Организатором пикета стал инспектор Общества охраны памятников, студент Кирилл Парфенов. Реставрационные исследования под стрелой экскаватора возглавил архитектор Олег Журин, ученик Петра Барановского, будущий автор воссоздания Казанского собора и Воскресенских ворот на Красной площади. Официально фиксация памятника перед сносом была поручена молодому архитектору Алексею Мусатову, который остался в пикете, когда срок «перемирия» истек.
Там же появлялся и ныне известный москвовед Рустам Рахматуллин, лауреат «Большой книги».
Затем в пикет влились студенты журфака, приведенные Константином Михайловым – первым ведущим известинской рубрики «Осторожно, Москва!».
Одним из самых ярких персонажей стал токарь с «Калибра» Михаил Бакшевский. Он готов был помочь всем и всегда, да и руки у Миши золотые. А еще подтянулись школьники, один из них – ныне известный архитектор Георгий Евдокимов, а Маша Пастухова – интеллектуал, игрок «Что? Где? Когда?». Ну и мы, студенты истфака, часть из которых потом стала первыми советскими анархо-синдикалистами, тоже влились в стройные ряды защитников.
Пикет на Бакунинской стал самой мощной акцией защитников московской старины с 1972 года, когда отстаивали Белые и Красные палаты на Пречистенке. Аналогов нет и сегодня.
В 86-м случилось невероятное. На нашу сторону встал даже сын прораба, которому поручили снос дома. И ночью засыпал сахарный песок в бензобак бульдозера, оттянув катастрофу. Потом появилась груша и начала долбить по стенам умирающего дома. А мы заперлись внутри и продолжали раскопки. До строителей дошло, что дело пахнет статьей Уголовного кодекса. А затем приехал секретарь МГК КПСС Борис Ельцин и остановил стройку. Так Лефортовский тоннель появился на много лет позже. А палаты Щербакова остались целы. Но у нас не было сил и средств на восстановление. И их под свой Дом приемов купил Инкомбанк. Говорят, что в доме стали бывать не только дамы высшего света, но и дорогостоящие девочки для эскорта. Но дому было не привыкать. До революции в доме на первом этаже располагался дешевый трактир для самых низов общества. В советское время там была пивная с автоматами. Студенты Бауманки прозвали ее «мутный глаз». А с другой стороны работал магазин «Колбасы». Сегодня дом закрыт для всех. По некоторым данным, он принадлежит Роскосмосу. И как им распорядятся – непонятно. Хотя охранный статус он получил уже давно. Любуемся снаружи.