Вопиющее зрелище опустошения деревни изобразил в своих стихах поэт-гуманист Ли Синь, известный также под именем Ли Янь. Стихи эти начинались так:
Годы приходят, принося с собою саранчу, засуху и беспрерывное горе.
Подточенные хлебные ростки из года в год не дают всходов.
Зато растут цены и дань
[1] риса вздорожал во много, много раз.
Простой народ в отчаянии и потерял желание жить.
Травой, кореньями, древесиной иль листвой, только бы наполнить брюхо!
Дети плачут, рыдают женщины — и все оплакивают друг друга.
Котлы покрылись пылью, и дым не поднимается из погасших очагов…
Если правительство не могло уже оставаться безучастным, оно прибегало к таким мерам, как освобождение некоторых, особенно пострадавших районов от налогов, или от недоимок прошлых лет, заранее зная, что ни того, ни другого получить все равно невозможно никакими средствами. Изредка приходилось давать мелкие подачки или оказывать ничтожную помощь особенно жестоко пострадавшим, ассигнуя небольшие суммы денег или просо из казенных амбаров. О том, как незначительна была эта помощь, свидетельствует факт раздачи изношенной хлопчатобумажной одежды бедному люду в столице в холодную зиму 1640 г.
Не желая идти на уступки народу, феодалы и правительство усилили деятельность полиции и охранных органов, хватали и казнили без числа и без разбора. Начальники карательных экспедиций приказывали рубить головы, собирая их затем сотнями и тысячами в виде трофеев и памяти о своих «доблестных» победах и верной службе престолу. Методы свирепого террора служили действенным оружием правительству. Тюрьмы были, набиты до отказа заключенными.
Шаткое внутреннее положение империи становилось еще менее устойчивым из-за невозможности повлиять на ход войны с маньчжурами. Последние вновь развязали борьбу в южной части Дунбэя и возобновили в 1641—1642 гг. [68] осаду сильных китайских крепостей в этом районе. Им удалось учинить невиданный разгром китайскому войску, пленить некоторых из виднейших военачальников, заставить бежать без оглядки других. Если верить маньчжурским хроникам, китайцы потеряли несколько тысяч убитыми и пленными, оставив в руках неприятеля запасы продовольствия, лошадей и верблюдов, много оружия, в том числе и пушки, и, что еще хуже, мощные крепости, цитадели китайского владычества на северо-востоке. Земли за Великой стеной были для империи окончательно потеряны. А поскольку Мины не решились заключить позорный мир, маньчжурская конница еще раз предприняла глубокий рейд в Поднебесную в декабре 1642 г. Вновь прошли маньчжуры в виду столицы и углубились в земли Шаньдуна, спокойно расположившись здесь на зимовку. Только весной 1643 г. они пустились в обратный путь. Это был их последний грабительский рейд, так как ссоры, возникшие между князьями после смерти цинского императора осенью 1643 г., заставили их на время прекратить активные действия.