/ но по воле и желанию Аллаха и сами газии приняли мученическую смерть. [Отряд] Шамсаддин-бия, видя смерть нескольких воинов и артиллеристов, стал отступать. Так все бухарское войско, потерпев поражение, разбежалось по сторонам. Об этом сообщили в Бухару. Все пришли в смятение.
Пишущий эти строки, вместе с прибежищем /163/ саййидского достоинства Тура-ходжа судуром поспешно сели на коней и выехали через ворота Кавала, куда направлялись бежавшие [с поля боя] нукеры. Проехали дальше. Навстречу скакал вазарат-панах Низамаддин-ходжа бий, кошбеги. Мы остановили его, стараясь вернуть обратно, но он в сильном испуге сказал, что враг преследует их. Волей-неволей мы проводили его до станции у ворот [Кавала], сняли с лошади и задержали, насильно уговорив подождать до прихода артиллерии. Прошло около часа. Оставив в руках врага две бухарские пушки, начальник артиллерии с третьей пушкой и орудийной прислугой с оставшимися воинами подошел к воротам Кавала. Словно пьяные, никто не соображал, что делать. По милости Аллаха, враг, собравший трофейные пушки, вдруг прекратил наступление. Он повернул обратно и прибыл на станцию Каган. В случае продолжения их действий, случилось бы безобразие. Вдов и несчастных-бедняков настигла бы участь ограбления. Этот огорчительный случай /150а/ заставил бы всех плакать и стонать. Улемы, военачальники и подданные обратились с горячей мольбой к милостивому творцу предотвратить злосчастье и отразить беду.
Ужасное сообщение дошло до его величества, который велел всем предводителям [нукеров] и предводителям регулярных войск укрепить ворота. Кроме упования и надежды [на бога] другого выхода не было. [Эмир] для себя назначил охрану в составе отряда сарбазов и отряда передовых солдат. Слуги высочайшего правительства просили и уговаривали его величество, чтобы он вошел в Бухару и расположился в высочайшем Арке. Но возле его величества днем и ночью находился главный правитель канцелярии джадидов Хаджи Зикрия 299[408], которого [эмир] возвел в чин туксабы, оказывая ему /164/ внимание и подарил кошелек с золотом. Он был другом и собеседником [его величества] и знал все тайны государя. Все до мелочей он доносил джадидам и осведомлял их. Слуги высочайшего двора, опасаясь этого поганого пса, не имели возможности сообщить о нем [и о своих планах] высочайшему господину. И сегодня, когда самоотверженные слуги просили его величество войти в Бухару, развратный и распутный Хаджи Зикрия, узнав об этом, известил его величество о том, что якобы «те, которые обратились к нам, намерены загнать вас в клетку Бухары и выдать в руки большевиков. /