– Если ты обещаешь не носить тяжелые вещи, я подумаю над твоей просьбой, – ответил он.
– Отлично. Я обещаю.
Он пробормотал что-то по-испански себе под нос и снова зашагал по коридору. Когда они добрались до салона, он открыл Зуки дверь. Эта залитая солнцем комната всегда ее успокаивала. Она прошлась по салону, прикасаясь пальцами к бесценной антикварной мебели с богатой историей.
Рамон остался у входа в салон, прислонившись к дверному проему. Он изучал Зуки. Когда его разглядывание стало слишком настойчивым, она убрала руку с бронзового бюста, который рассматривала.
– Почему ты так смотришь на меня? – спросила она.
– Я начал работать над первым экспонатом, который Луис попросил меня сделать для тебя, – произнес он торжественным тоном, и ее сердце замерло.
– Ты снова вернулся к скульптуре и живописи?
Его лицо было непроницаемым.
– Кажется, да.
Зуки хотелось спросить, как, когда и почему это произошло, но она очень боялась услышать ответ.
– Я могу узнать, что ты делаешь?
– Это скульптура. Но я еще не решил, какой она будет. У меня есть несколько идей. Но мне необходима натурщица. Я предпочел бы тебя.
Она была шокирована.
– Меня?
– Да. И не ищи отговорки.
Она вздрогнула.
– Я их не ищу. Я просто хотела спросить, уверен ли ты в своем выборе.
Он пожал плечами:
– Я пытался ваять с нескольких неодушевленных предметов. Это не работает. Ты самый удобный живой экспонат.
– Хм, что-то я не чувствую себя особенной, – пробормотала она.
Рамон одарил ее тяжелым и мрачным взглядом.
– Ты была особенной для него. Я должен был иметь тебя в виду с самого начала. Ты сделаешь, как я прошу? – хрипло сказал он.
Она не могла отказать Рамону в память о своем лучшем друге.
– Да, конечно.
Он махнул рукой:
– Хорошо. Приступаем.
Она посмотрела на белую хлопчатобумажную тунику с короткими рукавами, которую поспешно надела сегодня утром, чтобы встретиться с реставраторами. Под ней было канареечно-желтое бикини, ставшее ее любимым купальником.
– Мне надо переодеться?
Он долго разглядывал ее, начиная с распущенных волос и заканчивая сандалиями на ногах.
– Нет, все в порядке. Оставайся, как есть.
Они покинули виллу по редко используемому коридору в задней части дома. Как и везде на вилле, извилистая каменная дорожка, пересекающая задний двор и ведущая к кирпично-стеклянной студии Рамона, была безукоризненной. Рамон набрал код, и прочные двойные двери открылись.
Зуки думала, что в студии Рамона будет царить хаос. Но он убрал последствия своего недавнего приступа ярости. По обе стороны от беленых стен находились высокие и низкие объекты, закрытые черной тканью. А на длинной скамье были аккуратно расставлены горшки с красками и кистями. Пол под ногами тоже был девственно-белым, а свет, проникающий в окна, делал пространство почти нереальным.