– Вам что-нибудь нужно? – спрашивает он Наташу.
Он хлопает в ладоши, делает полупоклон и улыбается своей фирменной улыбкой.
– Нет, спасибо, мистер…
Она замолкает, потому как не знает моей фамилии. Отец не подсказывает.
– Да. Да. Вы подруга Даниэля. Берите все, что захотите.
Кажется, ситуация становится критичной, но я не знаю, как сгладить ее. Отец прохлопывает свои карманы, находит очки и принимается разглядывать флаконы на полке.
– Не в этом ряду, – бормочет он. – Пойдемте со мной.
Может, если мы просто согласимся, все закончится быстрее. Мы с Наташей безвольно следуем за ним, а Чарли ржет нам вслед. В следующем ряду отец находит то, что искал.
– Вот. Средство для выпрямления волос. – Он берет с полки большой черно-белый флакон и протягивает его Наташе.
– Средство для выпрямления, – повторяет он. – Чтобы убрать объем.
Как так получилось, что я родился в этой семье, и как мне сбежать? Чарли ржет – громко и долго. Я собираюсь сказать, что ей ничего не нужно, но Наташа перебивает меня:
– Спасибо, мистер…
– Бэ, – говорю я, потому что она должна знать мою фамилию.
– Мистер Бэ. Мне не нужно…
– Слишком большой объем, – снова повторяет он.
– Мне нравится большой объем, – отвечает Наташа.
– Тогда тебе нужен другой парень, – говорит Чарли. Он поигрывает бровями, чтобы мы все поняли намек.
Я удивлен, что он не сопровождает свою реплику жестом, чтобы точнее донести суть своей шутки. Но уже через мгновение он все-таки поднимает руку и показывает большим и указательным пальцами расстояние в пару сантиметров.
– Хорошая шутка, Чарли, – говорю я. – Да, мой пенис всего три сантиметра в длину.
Мне все равно, как на это реагирует отец. Наташа поворачивается ко мне, и у нее в буквальном смысле отвисает челюсть. Она определенно переосмысливает свой выбор. Я практически швыряю кошелек отцу. Хуже уже быть не может, поэтому я беру Наташу за руку, несмотря на то что отец стоит рядом с нами. К счастью, она позволяет мне это.
– Спасибо, приходите еще, – бросает Чарли нам вслед, когда мы уже подходим к двери.
Грязная свинья! Нет, сама грязь! Я показываю ему средний палец и игнорирую неодобрительный взгляд отца – мы еще обсудим между собой все произошедшее.
Я СМЕЮСЬ, ХОТЯ ПОНИМАЮ, что это неправильно. Все прошло откровенно ужасно. Бедный Даниэль. Очевидный факт: семья – это тяжело.
Только у метро Даниэль наконец перестает тянуть меня за собой. Он кладет ладонь себе на шею и опускает голову.
– Прости меня, – произносит он так тихо, что я скорее читаю по губам, нежели слышу эти слова.
Я пытаюсь не расхохотаться, потому что у него такой вид, словно кто-то умер, но мне сложно с собой справиться. Вспоминаю его отца, пытающегося впихнуть мне средство для выпрямления волос, и взрываюсь от смеха. Я не могу остановиться. Я обхватываю живот руками в приступе истерического хохота. Даниэль молча смотрит на меня. Его лоб так нахмурен, что кажется, эти морщины уже не разгладятся.