Зато в «Золотом теленке» Остап уже твердо знает, зачем ему нужен миллион. Теперь для него это вопрос жизни. Ведь социалистический уклад, вытесняя капиталистический, вытесняя «бедных частников», вроде богатого лжепредседателя бубличной артели Кислярского,— а таких «бедных частников» Остап умел и любил грабить,— вытеснял из жизни и самого Остапа Бендера. Зачем нужны были его «несгораемые идеи», если с каждым днем труднее становилось их реализовать, если четыреста способов увода денег все хуже кормили. Шуре Балаганову Остап прямо говорил при первой же встрече: «Я хочу отсюда уехать. У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм. Теперь вам ясно, для чего мне нужно столько денег?»
И это, в сущности говоря, уже было началом конца традиции плутовского романа, которую Ильф и Петров двумя своими веселыми книгами про Остапа Бендера одновременно и обновили и исчерпали для советской литературы. Остап сходит со сцены вместе с другими порождениями эпохи нэпа. В третий раз ему уже не хватит сил сделаться героем романа в прежнем качестве. Да для этого нет больше реальных условий. И хотя авантюристические бендеровские черты мы, вероятно, не раз еще встретим в людях, сам Бендер отныне будет оживать лишь в фельетоне, в смешном рассказе, в судебной хронике не как «великий комбинатор», не как удачливый наследник классических плутов, а всего лишь как оскандалившийся герой происшествия. Не более того!
Заключительная часть «Золотого теленка» оказалась, пожалуй, наиболее значительной. Стремительный бег романа вдруг замедляется. В приключениях наступает пауза, как будто специально для того, чтобы Остап, наконец упрятавший в чемодан заветный миллион, мог оглядеться по сторонам. Сбылись честолюбивые мечты, о которых Остап столько раз высокопарно намекал воображаемой аудитории: «Лед тронулся, господа присяжные заседатели», «Командовать парадом буду я». А командовать-то оказалось и некем! И дело не только в том, что деньги нельзя с выгодой пустить в оборот. Дух стяжательства претил Остапу. Но миллион не сделал его Гулливером, не принес общественного признания, не прибавил веса. Как отмечал после выхода «Золотого теленка» А. Селивановский, у Остапа не появился ореол богача. А в том, что он никогда и не появится, Остап мог убедиться довольно скоро, едва только Корейко выложил перед ним аккуратно перевязанные пачки денег. С поезда Остапа ссаживают, на самолет не принимают. С высокомерием, приобретенным вместе с миллионом, он заявляет: «Я покупаю самолет!.. Заверните в бумажку». Но Остапа даже не слушают.