В таком учреждении, как «Геркулес», где все обманчивое, резиновое, дутое, создавались самые благоприятные условия для произрастания, мимикрии архижуликов вроде Корейко. Это вокруг «Геркулеса» при нэпе кормились многочисленные самовзрывающиеся частные акционерные общества и товарищества, созданные стараниями Корейко. «Геркулес» помог Александру Ивановичу разбогатеть на мошеннической «торгово-подземной деятельности», а потом и укрыл под своей сенью. Корейко незачем, как бухгалтеру Берлаге, прятаться в сумасшедшем доме. Для него и «Геркулес» стал надежным убежищем. Вот еще одна отвратительная черта бюрократизма, на которую указывают писатели. Между бюрократом Полыхаевым и спекулянтом Корейко существует самая непосредственная связь.
Года за три до выхода «Золотого теленка» Андрей Новиков в романе «Причины происхождения туманностей», о котором в другой связи нам уже приходилось упоминать, нарисовал некое бюрократическое учреждение «Центроколмасс». Как и «Геркулес», оно тоже работало на холостом ходу, но, в отличие от «Геркулеса», представлялось автору романа гнетущей, необоримой силой. Сражаться с ней бесполезно. Единственный честный человек в этом бумажном царстве, инструктор Автоном Пересветов, кончил самоубийством, чтобы самому не прослыть бюрократом. Конечно, Полыхаев, с его готовыми на все случаи жизни резиновыми штемпелями и резолюциями, фигура очень вредная. Но, читая описание «Геркулеса», мы не испытываем ни страха, ни растерянности, ни подавленности, потому что сатирики отнюдь не собираются преувеличивать его опасные возможности. Осмеивая царящий в «Геркулесе» стиль, доводя его до абсурда, они обнажают тем самым комизм и полную несостоятельность всех «геркулесовских» порядков. Как говорил в таких случаях Белинский, им ничего не надо доказывать и опровергать. Они уничтожают эту систему тем, что слишком верно ее характеризуют, слишком резко выказывают ее безобразие.
А эта дурацкая опереточная пышность бывшей гостиницы «Каир» разве не настраивает нас на совершенно определенный лад, с самого начала внушая ироническое отношение к «Геркулесу»? На стенах финансово-счетного отдела с ужасающими улыбками кувыркаются наяды, менады и дриады, в белых ваннах валяются дела, в полутемных альковах висят диаграммы и схемы, а стол заседаний, длиною с вокзальный перрон, красуется в бывшем зимнем саду, где среди уцелевших пальм и сикомор даже мелькает Серна (правда, не настоящая, а Серна Михайловна — всесильная личная секретарша Полыхаева).
В юмористическом описании обстановки, окружавшей геркулесовцев, уже содержалось внутреннее разоблачение самого «Геркулеса», его призрачности, абсурдности, никчемности. Но геркулесовский стиль — соединение крикливой мещанской роскоши гостиницы «Каир» с унылостью бюрократической канцелярии — приобретал и более широкий смысл. В глазах сатириков это было явление глубоко чуждое, враждебное советскому стилю жизни, который характеризуют совсем другие черты — простота, благородство и достоинство во всем — в архитектуре, в предметах быта и в более деликатной области — отношений между людьми, где все еще прорывались то купеческие замашки бывших завсегдатаев гостиницы «Каир», то каменное равнодушие геркулесовских бюрократов, а иногда то и другое вместе.