– Мне скоро с Богом разговаривать, а ты меня людьми пугаешь, – усмехнулась она. – Он это. А теперь пошла вон!
Я вышла из сеней и чуть не задохнулась, вдохнув чистый, морозный воздух. У меня даже голова закружилась. Постояв немного, чтобы окончательно прийти в себя, я вернулась к машине, где меня встретили вопрошающие взгляды мужчин – до произнесения вопроса вслух они не могли позволить себе унизиться.
– А я пока не знаю, верить ей или нет, – развела руками я и сказала: – А теперь нам нужно в Пензу. Вот адрес, – я вырвала из блокнота и протянула Егору листок.
Мы сели в машину и поехали. Ушаковы, по своему обыкновению, молчали, а я думала, почему Мария Федоровна выбрала именно эту фотографию? В то, что она могла рассмотреть человека в такой почти темноте, я сильно сомневалась, но почему именно эту из восьми? Ломать себе голову можно было сколько угодно, но пока не будет новой информации, дело это заведомо бесполезно и ничем, кроме головной боли, не закончится. Ложиться я уже не стала, а расслабленно сидела, смотрела в окно на мелькавшие мимо пейзажи и незаметно для себя задремала. Иногда, когда машина резко тормозила, я на миг просыпалась, а потом опять проваливалась в дремоту. Разбудили меня, когда мы уже стояли возле какого-то дома.
– Татьяна Александровна! Приехали.
Я, сидя, подвигалась, чтобы немного размяться, пошевелила затекшими ногами и вы-шла из машины. Дом был – стандартная девятиэтажка, я сверилась с адресом – мы стояли как раз возле нужного мне подъезда. Попросив мужчин подождать меня в машине, я подошла к нему и нажала кнопку домофона квартиры, где когда-то жил Федор Павлович. Довольно быстро мне ответил голос явно пожилой женщины, и я, поздоровавшись, спросила:
– Я могу поговорить с Матвеем Федоровичем?
– Нет, – кратко ответила она и повесила трубку.
Я снова нажала кнопку вызова, но безрезультатно – там явно не хотели ни с кем говорить. Пришлось идти обходным путем: я нажала сразу несколько кнопок и, когда мне ответили непонятно из какой квартиры, попросила открыть дверь, объяснив, что я пришла листовки к выборам по почтовым ящикам разложить. Раздался зуммер, и я вошла в подъезд – делов-то! Сориентировавшись, какой этаж мне нужен, я поднялась на лифте и нажала теперь уже кнопку звонка. Дверь открылась, и я увидела не просто пожилую, а потухшую женщину.
– Простите мою настойчивость, но мне действительно очень надо поговорить с Матвеем, – извиняющимся тоном произнесла я – эта женщина вызывала искреннюю жалость. – Если его нет дома, скажите мне, когда он придет. Если он переехал, то продиктуйте мне его новый адрес или дайте номер его телефона, и я сама с ним договорюсь о встрече.