– Значит, вы ничего не знаете, – почти прошептала она. – Нет больше Матвеюшки. 5 января было два года, как не стало его.
– Простите, я не знала, – растерянно пробормотала я. – Этот адрес мне дала в Денисовке Мария Федоровна, но она не сказала мне, что Матвей умер.
– А я ей не стала сообщать, – тихо объяснила женщина. – Нехороший она человек. Я думала, она отца любила, а она приехала только для того, чтобы урвать себе чего-нибудь. Она даже не спросила, где отец похоронен, где могила его. Хорошо, что Матвей дома был. Он ее отсюда в два счета наладил.
– Простите, как вас зовут? – спросила я.
– Екатерина Матвеевна. Я сына по своему отцу назвала – кто ж тогда знал, что Феденька от жены все-таки уйдет и ко мне жить приедет? Я бы тогда его Павликом назвала.
– Меня Татьяна зовут. Я издалека к вам приехала и мне очень нужно кое-что выяснить. Я понимаю, что вам больно об этом говорить, но и вы меня поймите. Скажите, Матвей, что, долго болел и умер? Или это был несчастный случай?
– Зачем вам это? – Она посмотрела на меня больными глазами.
– Для дела. Очень прошу вас, помогите мне! – стараясь быть как можно более убедительной, попросила я.
– Да не сам он умер, – ее губы задрожали. – Ладно, раздевайтесь. В зал проходите.
Я быстро скинула пуховик и сапоги и пошла за ней. В большой комнате на полке в рамке стояла фотография мужчины лет тридцати с черной лентой в правом нижнем углу. Причем на фото он не производил впечатления человека, злоупотреблявшего спиртным – фотография-то была старая. Он не был точной копией Шестопалова, но похож. Не сказать, чтобы очень, но, если учесть, что в той комнате, где производилась съемка, был приглушенный свет, их вполне можно было перепутать. Но у Алексея Ильича – густые, почти седые волосы, а у Матвея уже тогда были обширные залысины, значит, на него надели парик, а это, в свою очередь, говорит о том, что преступник хорошо подготовился. А если учесть, что Матвей умер не сам!.. Ох, как же мне это все не нравилось! Екатерина Матвеевна села на диван, а я – напротив нее в кресло.
– Понимаете, Матвеюшка в отца пошел, руки такие же золотые. Он как из армии вернулся, так на автомеханика отучился и работать пошел. Женился он на Гале, что его с армии ждала, Феденька у них народился. Хорошо он зарабатывал, дом – полная чаша. Да и нас с отцом не забывал. И все бы ничего, да он же не только в мастерской работал, но и частные заказы брал, а расплачивались с ним, бывало, что и коньяком дорогущим, водкой какой-то необыкновенной или еще чем таким. Ну и пошло! Сначала рюмочку с устатку перед ужином, потом две, и пошло-поехало. Втянулся он в это дело и уже сильно выпивать начал. Мы с отцом его уговаривали бросить, Галина долго терпела, а потом не выдержала и выгнала его – они у нее жили. Сказала, что никаких его денег ей не надо, не хочет она, чтобы у сына перед глазами такой пример был. Мало того, развелась ведь еще. Матвей ко мне вернулся – папы нашего в то время уже в живых не было. А потом Галя снова замуж вышла и уехала из Пензы. И Феденька с ней. До этого Матвей с сыном часто встречался, потому и старался все-таки держаться, а тут сорвался. Потом ничего, выправился немного, но выпивать продолжал. Собутыльников он в дом не водил и сам на стороне нигде не пил. Только здесь. Сядет перед телевизором и пьет. Так в кресле и засыпал.