Сперва сыграли увертюру, затем рояль передвинули в нужную позицию, и дирижер вернулся с Питером, почти утонувшим во фраке. В программе значится третий концерт Рахманинова с удивительно долгой и необычной прелюдией. Едва начав играть, Питер преобразился: появилась мощь, энергия, блестящая техника. Он целиком погрузился в музыку и даже внушал некоторое благоговение.
* * *
На следующий день отправились за покупками.
– Ты видишь в своих родителях обычных людей? – спросила Луиза.
– Иногда, в обществе. Дома не особенно – наверное, потому, что им очень нравится быть родителями. Они вообще не видят, что я взрослею!
– Но разве ты не замечаешь, как они себя ведут друг с другом?
– Да, но их отношения заключаются в том, чтобы играть маму и папу – этим они и занимаются всю дорогу.
– Грустная перспектива, когда вы с Питером окончательно повзрослеете.
– А, для них никакой разницы не будет. Даже тетя Анна сейчас полностью сосредоточена на роли тети.
– Она всегда жила с вами?
– Нет, что ты! Она приехала на лето. Муж по какой-то причине не смог поехать с ней (дядя Луи – адвокат в Мюнхене), а потом она получила телеграмму «Не возвращайся». А когда она все равно собралась ехать, он позвонил папе, и папа сказал, что она должна подчиниться.
– Так она здесь с прошлого лета?
– С позапрошлого. Ей, конечно, тяжело: ее дочь в том году вышла замуж и вот недавно родила, и тетя Анна даже не видела ребенка.
– Но почему?
– Папа знает почему, но не говорит. Он пытался зазвать дядю Луи сюда, но пока безуспешно. У нее нет денег, поэтому она для нас готовит. К тому же ей есть чем заняться, как говорит папа, и это хорошо.
– Похоже, он не очень-то стремится приехать. Твой дядя, я имею в виду.
Стелла начала было отрицать, но закусила губу и затихла.
– Не хочешь об этом говорить?
– Надо же, как ты догадалась!
– Ладно, пожалуйста.
Сарказм Стеллы ей пришелся не по душе.
Разговор происходил в автобусе по пути к Слоун-сквер. Луиза почувствовала, что вся поездка будет испорчена, если они не помирятся. Едва она подумала об этом, как Стелла положила ей руку на колено.
– Прости, я не хотела. У него там старенькие родители и сестра, которая за ними приглядывает, понимаешь? Так что мы собираемся покупать?
И разговор повернулся к давно обсуждаемой теме. Каждая могла позволить себе лишь один приличный предмет одежды. В школе они весь семестр измеряли друг друга у двери: Стелла перестала расти, а Луиза еще нет.
– Можно купить юбку, если у нее будет приличная кайма.
– Сейчас таких не делают.
Луиза вспомнила свою детскую одежку: платья с огромными оборками; даже лифы выпускались по мере роста.