Юная баронесса поднялась, ее щеки зарделись: пальцы Эдмона сжимали ее руку с такой силой и нежностью… Маркиз провел ее через большую залу, затем они неспешно прошли в парк.
– Идиллия, не правда ли? – спросил он, указывая на белые полотняные навесы, освещенные десятками тонких восковых свечей. – Взгляните, женские наряды напоминают распустившиеся цветы.
Софи при их появлении радостно воскликнула:
– Мы только вас и ждали!
Маркиз занял место напротив своей супруги. Амелию усадили слева от него. По правую руку от маркиза сидел какой-то торговец о-де-ви, мужчина лет пятидесяти. Вскоре ей предложили пино, шампанское, русскую икру…
В вихре слов и взглядов молодая женщина чувствовала, как мало-помалу становится другой, переносится в мир, отличный от всего того, что она знала раньше. Дамы и барышни играли веерами, без смущения отвечая на шутки игриво посматривающих на них месье. Лучшие вина текли рекой, что, похоже, усиливало сумасбродство французов. По крайней мере, так казалось Амелии, осаждаемой двусмысленными улыбками и комплиментами, которые заставляли ее нервно посмеиваться.
«Я не вправе развлекаться! – думала она. – И все же я хотела бы смеяться вместе со всеми, сбросить тяжесть с сердца».
Несколько раз маркиз своим сладким, обволакивающим голосом предлагал Амелии отведать то или иное блюдо, при этом впиваясь в нее взглядом янтарных глаз. Это вызывало в ней одновременно и смутный страх, и какую-то отдающую горечью эйфорию.
«Боже мой, что ему от меня нужно?» – спрашивала она себя.
Она не могла себе объяснить, почему перед ужином позволила ему увести себя из библиотеки в парк. Амелию беспокоила ее покорность. Казалось, Эдмон де Латур прибегнул к каким-то чарам, чтобы сломить ее волю, поколебать ее сдержанность по отношению к нему.
«Я была словно загнанное в ловушку животное, которое радуется тому, что его поймали…»
Эта мысль вконец расстроила Амелию. Внезапно она ощутила отвращение к этому пышному банкету, к этому празднику света и роскоши. В этот момент сидящий рядом маркиз прошептал ей на ухо:
– Надеюсь, вы согласитесь на танец, баронесса де Файрлик. Конечно же это будет венский вальс.
Юная изгнанница пробормотала: «Возможно», – однако была решительно настроена впоследствии ему отказать.
После десертов, когда пришло время отведать колумбийский кофе, Эдмон де Латур подал гостям свой лучший о-де-ви. Амелия из вежливости отпила глоток.
Софи, которая почти не уделяла баронессе внимания во время ужина, возбудила всеобщее любопытство, обратившись непосредственно к Амелии:
– Дорогая баронесса, скажите нам, как вы находите этот новый сорт нектара, предназначенного для королевского двора и Хофбургского дворца?