– Маркиз разделяет мое мнение. Он написал мне, – сообщила она, перейдя на немецкий. – Он считает, что разлучать вас с ребенком жестоко и бессмысленно. Я приняла решение навестить вас именно после получения этого письма: чтобы убедить вас согласиться с предложенным Эдмоном де Латуром выходом из ситуации. У него будет наследник, однако вы останетесь здесь, в поместье Бельвю, сын или дочь вашего жениха вырастет на ваших глазах. Когда придет время, я поделюсь с маркизой своим мнением. Она не станет возражать.
Амелия согласилась, ошеломленная мыслью о том, что хозяин поместья действовал втайне даже от своей супруги, а все для того, чтобы избавить подопечную от ужасного испытания и, возможно, чтобы удержать ее здесь, в этом краю виноградников.
– Я безмерно признательна вам, ваше величество! – воскликнула она.
– Завтра я уеду, но в моем сердце останется ваш образ, Амелия. Вы изменились, – более веселым тоном отметила императрица. – Я почувствовала это сразу же, как только вас увидела… Вы кажетесь мне более улыбчивой, более живой, чем тогда… то есть чем до смерти Карла.
– Так на меня влияют французы, ваше величество. К тому же здесь меня холят и лелеют, я могу говорить и делать то, что считаю нужным, ничто меня не стесняет.
– Почти француженка, – сказала растроганная Сисси.
* * *
Софи поднялась до рассвета. Эдмон стал подтрунивать над супругой, когда она вошла в костюме для верховой езды: каштановую саржевую амазонку она не надевала вот уже много лет.
– Вы нечасто встаете так рано, дорогая.
– Этой ночью я почти не сомкнула глаз. Я постоянно повторяла про себя, что здесь, в нашем поместье, в нашем доме, почивает сама императрица! Господи, вы говорили с ней так просто, без стеснения… А ведь это ее королевское, ее императорское высочество!
Эдмон пожал плечами:
– А еще она просто женщина с добрым сердцем и очень свободолюбивая. Софи, я не знаю, придется ли седлать лошадей. Вам не обязательно было так экипироваться.
– Было бы жаль. Я хотела доказать ее величеству, что готова следовать за ней, пусть даже для этого придется пуститься в галоп…
Опьяненная свежестью воздуха, Елизавета в одиночестве прогуливалась в парке, растроганно прислушиваясь к пению птиц, которые каждый раз приветствовали восходящее солнце. Теперь же она бодрым шагом направлялась к конюшням, любуясь пейзажами Шаранты, окутанной светло-розовой вуалью тумана.
Эдмон заметил ее и радостно помахал рукой. Софи приветствовала ее легким реверансом, что вызвало у Сисси раздражение. К счастью, все трое сразу же вошли в конюшню, где витали теплый запах соломы и весенний аромат сена.