Молодая женщина с радостью согласилась. И вскоре они рассматривали распашонки, слюнявчики, крошечные кружевные покрывала, хлопковые пеленки…
– Хм, хм… – наконец произнесла тетя Каролина. – Ребенок родится в начале зимы. В Шаранте никогда не бывает сильных холодов, однако стоит опасаться сырости. Я вижу, шерстяной одежды недостаточно. Нужно это исправить. Когда Эдмон приехал за мной в Коньяк, я сообразила захватить с собой мотки пряжи и спицы. Вы умеете вязать?
– Да, с девяти лет, – уточнила Амелия. – У меня была фарфоровая кукла, которой я связала шапочку, шарфик и жилет. Куклу мне подарила бабушка в год своей смерти. Моя мать тогда уже покоилась на кладбище.
Каролина де Латур сочувственно на нее посмотрела.
– Мы должны познакомиться поближе, Амелия. Я почти ничего о вас не знаю, – ласково произнесла она.
Эти слова взволновали молодую баронессу. Она вдруг осознала, что ни Софи, ни ее супруг не дали ей никаких рекомендаций касательно того, стоит говорить тете Каролине об их договоренности или же нет.
«Что мне следует ответить, если Каролина заговорит о будущем? – спрашивала себя она. – Она наверняка считает меня вдовой. Мое длительное пребывание здесь ее не удивляет, тем более что ее величество приехала в поместье, чтобы поинтересоваться, как обстоят мои дела».
Ей не давало покоя еще кое-что. Амелия не решилась рассказать своим благодетелям о том, что Сисси освободила ее от обязанностей при дворе и посоветовала обосноваться в Бельвю.
В скором времени, захватив все необходимое для вязания и шитья, Амелия и тетя Каролина расположились в гостиной. Поначалу они беседовали о поместье, о Коньяке и прилегающей к нему местности, о близящемся сборе винограда. Однако незадолго до обеда пожилая дама в задумчивости опустила вязание на колени.
– Жаль, что Софи не может иметь детей! – посетовала она. – Меня так трогает работа над приданым для малыша: это напоминает мне то время, когда я воспитывала Эдмона… Мне было за сорок, я не состояла в браке и вот неожиданно для себя оказалась в роли кормилицы, у которой, естественно, не было молока. Какое это было счастье – прижимать к груди мальчугана! Если бы вы видели, как он смотрел на меня… Ему было всего три месяца, но у меня было такое ощущение, будто он все понимает и молит меня о помощи. Я говорила с ним, он слушал и улыбался… Да, он доставил мне много хлопот, он был очень слабеньким… но он так хотел жить!
– Полагаю, маркиз потерял свою мать, – осмелилась предположить Амелия.
– Да. Тереза, как и многие женщины, не выжила после родов. Эдмон не рассказывал вам об этом из-за вашего положения, милая, чтобы не напугать вас. Одно меня удивляет: Софи, такая болтливая, ничего вам не сказала…