– Как у вас с английским? – вырвал её из раздумий Берия. – Не очень? Даю вам три месяца на то, чтобы выучить язык, хотя бы до более-менее приемлемого уровня. Заниматься будете с репетитором каждый день по несколько часов, кстати, настоящая американка, поставит вам такой акцент, что сойдёте за уроженку какого-нибудь Техаса. А с вашей новой легендой вас познакомит товарищ Ковтун Леонид Андреевич, вас к нему проводят. Он назначен вашим куратором. И нужно будет кое-какие бумаги подписать, это тоже у Ковтуна. А теперь можете быть свободны. И конфеты возьмите с собой. Не стесняйтесь, я вижу, они вам понравились.
Проводив гостью, Лаврентий Павлович вновь взялся за телефон:
– Соедините меня с Первым.
Прошло меньше минуты, и в трубке раздался хорошо знакомый голос:
– Здравствуй, Лаврентий, что у тебя?
– Только что поговорил с Радисткой. Она согласна лететь в Америку.
– Это хорошо… Но ты знаешь, что объект Сорока находится под наблюдением людей из Бюро. Появление рядом с нашим агентом нового лица может вызвать у них подозрение.
– На этот счёт мы отработали серьёзную легенду. Но если Радистка будет близка к провалу, придётся её ликвидировать… Если, конечно, вы дадите добро.
На том конце провода долго молчали, затем наконец ответили:
– Согласен. Только если до этого дойдёт, Сорока не должен догадаться, кто убрал его женщину.
– Всё будет чисто, товарищ Первый, но надеюсь, до этого всё же не дойдёт.
– Мистер Бёрд, позвольте выразить восхищение вашей книгой. Я получила истинное наслаждение, пока я её перепечатывала.
Хрупкая машинистка с большими очками в половину её миниатюрного личика протянула мне пухлую папку, которую я и сам принял не без благоговения. Как-никак первая моя и, может, не последняя книга. Пока в виде двухсот сорока пяти машинописных листов (плюс второй экземпляр из-под копировальной бумаги), которые, надеюсь, вскоре превратятся в полноценное издание в приличном переплёте. Пока перечитаю свой опус в машинописном виде, может, глаз за что-нибудь зацепится.
– Спасибо, Кэтрин, мне ваша похвала приятна, хотя я до сих пор уверен, что Бог не даровал мне писательского таланта. Но хочется верить, что мне удалось совершить нечто достойное на этом поприще и что другие тоже оценят рукопись по достоинству.
Придя в номер, я скинул ботинки, налил в стакан апельсинового сока и плюхнулся в удобное кресло. Прихлёбывая холодный сок, принялся за чтение.
«Закончилась Вторая мировая. Германия, ещё несколько лет назад державшая в страхе весь мир, захватившая практически всю Европу, теперь лежала в руинах. Города нужно было восстанавливать, однако мужских рук для восстановления страны катастрофически не хватало. И вот кто-то очень умный, уже не вспомнить, кто именно – из правительства Германии или из оккупационных властей, – предложил идею пригласить иностранных рабочих. Причём выбор почему-то остановили на Турции.