— Братан, ты с юга?
— Да, — лаконично обронил Верхняков, глядя в почти пустую кружку пива. Тут же вокруг него десяток рук благоговейно утвердил десяток полных кружек. Верхняков, по-прежнему глаза в пол, сцапал ближайшую, сдул пену, степенно отпил…
— И как там? — трепетно поинтересовался тот же голос. Верхняков помедлил с ответом.
— Жарко! — провозгласил он и сделал гигантский глоток.
…Верхняков был родом из Ташкента. Шрам на физиономии он заработал, едучи по пьянке на велосипеде и не сумев обогнать троллейбус.
Капитана он получил за несколько дней до того, как кончилась моя срочная служба. И был переведён куда-то поближе к месту рождения».
…Когда я слушаю про старлея Верхнякова, мне очень хочется познакомиться лично с этим человеком, в своей персоне воплощающим весь абсурд и грубость армии и идеи войны. Однако этому мешает почти мистическое обстоятельство. Муж заканчивает рассказ обидой: демобилизовался, приехал домой, в первый же год послал всем армейским товарищам письма на 23 февраля, поделился своими новостями, спросил об их делах, особенно о капитане Верхнякове… Ему, конечно, тоже написал. Не ответил никто. Мужу кажется: это оттого, что кадровые военные к «пиджакам» относятся не всерьёз. Но я думаю, всё сложнее.
Быть может, капитан Верхняков и на самом деле новая ипостась бравого солдата Швейка? Неунывающий литературный герой и персонаж фольклора? Как же сказочный герой может отвечать на письма из материального мира?..