«А кто, собственно, вам мешает быть русским?» — строго спросит читатель, чуждый племенной романтики. Верно: по умолчанию слыть и быть русским мне никто не мешает. А во всеуслышание? Пожалуй, тоже не препятствуют, но и не поощряют. Помогает ли мне кто-нибудь быть русским? Вот уж точно — не помогает. А разве должны? По-моему, даже обязаны: чем меньше в стране будет граждан, ощущающих себя русскими, тем больше вероятность того, что Российская Федерация разделит судьбу Советского Союза. Если бы в советских прибалтийских республиках было столько русских народных хоров, сколько было эстонских, литовских и латышских, судьба этого региона могла сложиться иначе. И во поле под берёзонькой там не стояла бы теперь натовская техника.
Тема, за которую я взялся, щекотливая и, поверьте, рассуждая о «национальной гордости великороссов», я не хочу огорчить ни один из сущих в Отечестве «языков». Но если проблема существует, о ней надо говорить, «разминать», иначе она сомнёт нас, что уже и случалось в нашей истории, густо замешенной на межплеменных коллизиях.
Всякий раз, когда мой любимый телеведущий Владимир Соловьёв в эфире с гордостью напоминает миллионам зрителей про то, что он еврей, мне хочется вставить для полноты картины: «А я вот, знаете ли, русский!» Но даже стоя рядом с ним в студии, я этого не делаю. Боюсь? А чего мне бояться в 63 года? Смерти? Но она придёт по расписанию, которого мы просто не знаем. Лучше буду бояться поздней роковой любви. Один раз выручил Жириновский. Когда на меня за какое-то «неформатное» высказывание нажали почти все участники телешоу, Вольфыч остудил их пыл: «Вы его, Полякова, не очень-то. Он тут у нас в студии один русский… писатель». Как говорили во времена моей литературной молодости, в каждой шутке есть доля шутки. Увы, мы, русские, государствообразующий, но явно не эфирообразующий народ в Отечестве. Почему? Так сложилось…
Странно сказать, но в России русским во всеуслышание быть как-то неловко. Дома — пожалуйста, а вот на работе или в эфире не то чтобы нельзя — можно, но как-то не интеллигентно, что ли… Вы когда-нибудь слышали, чтобы у нас государственный муж заявил с трибуны: «Я — русский!»? Нет. Побаиваются. Многие годы именно с помощью клейма «великодержавный шовинизм» выбраковывали из политики и аппарата неугодных. Времена изменились, а привычка быть русским по умолчанию осталась. Конечно, «космополит» тоже не Знак Почёта, но тут я не хочу отбирать хлеб у наших либеральных правдолюбов. Впрочем, с этническим самоопределением исторических персон всё не так уж просто. Почти чистокровный немец Александр III считал себя русским. Сталин же, обожая кавказскую малую родину, морщился, если ему напоминали, что он грузин. Троцкий, тот просто приходил в ярость, когда кто-то заикался, что он Бронштейн. Троцкий — фамилия, кстати, дворянская. Однажды к нему, второму человеку в молодой советской республике, пришла делегация сионских мудрецов и стала просить, чтобы поубавил террор и реквизиции, мол, это и по евреям сильно ударяет. Демон революции ответил, что он по национальности интернационалист и частными вопросами не занимается. Кстати, я в молодости, работая в Бауманском РК ВЛКСМ, застал «комсомольцев 1920-х», искренне считавших себя интернационалистами по «пятому пункту». Странно, но дети и внуки многих из них в 1980-е уехали на ПМЖ на историческую родину. Видимо, «интернационализм» половым путём не передаётся.