— Ясно… Ну, что, пойдем?
— Угу… Одевайся теплее. Сегодня похолодало.
— Хорошо, — сглотнула Люся. И Ваня опять не понял, почему её глаза наполнились влагой. Что-то явно от него ускользало. Знать бы, что он делал не так… М-да…
— Ну, я пойду вперед… Машины нам почищу. Видела, снег припустил…
— Угу…
Ему показалось, или у Люси действительно задрожала губа?
— Слушай… я тебе сделал больно? Или, может, как-то обидел?
Люся судорожно замотала головой:
— Нет, ты что?!
Иван готов был поклясться, что Люся едва сдерживает горькие слезы, но все же не стал её больше пытать. Понял, что ей сейчас меньше всего хотелось хоть что-то ему объяснять.
Распрощались они у подъезда. Люсю ждали в офисе, а Ивана — на стройке. И опаздывать ему было категорически нельзя. Главный участка и в отсутствие всяких поводов не давал ему жизни. А если найдет, к чему придраться, то… В общем, не будет ничего хорошего — факт. И без того ситуация накалилась до предела, после Люсиного в неё вмешательства. Нет, Иван, конечно, её ни в чем не винил! Напротив даже…. Он восхищался Люсиным неравнодушием. Просто… жизнь была чертовски несправедливой. И от правды можно было пострадать гораздо сильнее, чем от вранья.
На работу Иван поспел ровно ко времени. Даже переодеться успел до начала планерки. А спустя полчаса заступил на свой участок. Их бригада сейчас занималась прокладкой системы вентиляции.
На этой работе за пять лет Иван собаку съел, поэтому он сразу понял, что в новом корпусе у них возникнут проблемы. По всему выходило, что предоставленные для работы чертежи не соответствовали действительности. Или, напротив, действительность не соответствовала чертежам.
— И куда же нам тут врезаться? — почесал в затылке Михалыч. Один из самых старых на стройке трудяг.
— Вот и у меня такой вопрос возник.
— Вань, ты чертежи глянь, пока главнюка нет. Хрен его знает, сколько тот еще будет с генеральным лясы точить. А у нас время — деньги.
— А сам чего не глянешь? — хмыкнул Иван, послушно разворачивая свиток со схемами.
— Дык, ты у нас институты кончал. Я-то, что?
Иван хмыкнул. Михалыч, хоть и не «кончал» институтов, во всей этой белиберде разбирался преотлично. Не зря столько лет в строительстве отпахал. Тут, скорее всего, дело было в его нежелании гневить начальство. Гринев не любил подобного самоуправства. Имелось у Вани подозрение, что таким образом тот самоутверждался. Подпитывал чувство собственной значимости.
Вроде как, все тупые, а он один — мегамозг. Ну-ну…
— Такс, Юр, измеряй, пожалуйста, от стены до вот этой трубы…
— Восемьсот миллиметров.