— Фридрих, если я попросту исчезну, перед тем как за мной придут, хватит одного телефонного звонка, чтобы пресечь любые твои попытки вызволить отца.
— Нет, если я успею раньше. — Фридрих набрал в грудь побольше воздуха. — Я все продумал. Сегодня пятница. На работе объясни как-нибудь Эрнсту, почему тебя не будет в понедельник. И сегодня, как стемнеет, уезжай в Берн. За три дня доберешься. Будешь идти по ночам, а днем спать, как мы и собирались. За выходные никто тебя не хватится. А я приду на работу в понедельник и в обед уйду. Извинюсь перед господином Эйхманом, что не смогу ему почитать. Сяду в поезд и во вторник с самого утра передам коменданту деньги.
Дядя Гюнтер поднял брови:
— А когда мы не выйдем на работу во вторник утром?
— Рано или поздно кого-нибудь пришлют за нами сюда, — ответил Фридрих, обводя рукой комнату. — Я и это продумал. Они решат, будто знают, что с нами случилось, только подумают совсем не то.
Фридрих стал объяснять дальше, пока дядя резал хлеб.
Наконец дядя Гюнтер тяжело вздохнул и поскреб подбородок.
— Хитро́.
— Уезжай сегодня!
Дядя Гюнтер уставился в окошечко над раковиной.
— Только представь, сколько тут может быть неожиданностей. Неизвестно, в каком состоянии Мартин. Что, если путешествие окажется ему не по силам? — Дядя поднял кверху палец. — Постой! У меня есть надежный друг в Мюнхене, он врач. Поезжай к нему, если отцу понадобится медицинская помощь.
Фридрих улыбнулся:
— Скажи мне его адрес.
— Да… Да… Это может получиться. Не бери с собой ничего такого, что тебе дорого как память, чтобы не отобрали. И ничего ценного — кроме, конечно, денег для взятки. Хорошо, что сейчас праздники. Многие куда-нибудь едут, и все заняты хлопотами. Подозреваю, комендант Дахау перед самым Рождеством тоже будет сговорчивей.
Дядя Гюнтер пристально посмотрел на Фридриха. В комнате словно стало трудней дышать от осознания, как серьезно и опасно то, что они задумали.
— Фридрих, ты должен понимать: как только мы уедем, назад дороги не будет.
— Да, дядя, я понимаю.
— Племянник… Откуда у тебя такая решительность?
— От отца и от тебя. И даже от Элизабет. Если уж она решилась рискнуть всем, что для нее важно в жизни, лишь бы спасти отца, то и я должен.
Дядя Гюнтер кивнул:
— Ну что ж, я тогда скажу Эрнсту, что уже несколько дней маюсь зубной болью. Я звонил врачу, но записаться на прием смог только на понедельник и подозреваю, что зуб придется удалить, поэтому я пропущу один рабочий день.
Фридрих улыбнулся.
— А я скажу господину Эйхману, что не смогу почитать ему в понедельник после обеда, потому что тебе надо будет помогать после похода к зубному.