– Ты сам дал ответ. Может, они безумцы, но не самоубийцы. Ввязаться в заведомо проигрышную битву? Погибнуть, ничего не добившись? Брамайнское командование это понимает не хуже нашего – и доведет до сведения антисов, если те сами не сообразят. Опять же, в случае атаки Кешаба за нас горой встанет вся Ойкумена. Вся – сверху донизу, включая Совет антисов!
Фразу мужа об огромных потерях королева предпочла не заметить.
– Да, моя королева. – Вице-адмирал упал на стул, жадно опустошил бокал. Казалось, у него пересохло во рту. – Все так. Все верно, если антисы останутся в больших телах.
– Полагаешь, Кешаб рискнет высадиться на Ларгитас? В малом теле?
– Почему нет?
– И что дальше? Он станет хватать за грудки каждого встречного? Выяснять, где содержат Натху? Нагрянет прямиком в ваш штаб? В Управление научной разведки? В Королевский Совет?
– Ты и правда не понимаешь?
Он смотрел на жену, словно видел ее впервые. Впору было поверить, что война, предательство, столкновение флотилий, безумные поступки антисов, залпы из межфазников, кровь и огонь – все уже произошло, случилось, состоялось в этой комнате, вокруг стола, накрытого для семейного ужина, и маленькая Ойкумена, состоящая из двух человек, разгребает последствия, готовясь к худшему.
– Чего я не понимаю?
– «Горячий старт». Антисам достаточно высадиться в трех крупнейших, самых густонаселенных городах Ларгитаса и предъявить ультиматум. Требование выдать им Натху в течение трех часов, иначе… Три «горячих старта». Десятки, сотни тысяч погибших. Потом они возвращаются: три других города – и прежний ультиматум. Кешаб способен взять в заложники весь Ларгитас!
Анна-Мария побледнела:
– Их нельзя подпускать к планете!
– Нельзя. Но мы пригласили Кешаба охотиться за стаей. А стая была зафиксирована между Ларгитасом и Соной. Считай, на орбите…
Настал черед молчать для королевы.
– Жаль, что тебя не пригласили на Королевский Совет, мой адмирал, – наконец произнесла Анна-Мария. – Жаль, что ситуацию нельзя переиграть. Решение принято, на попятный никто не пойдет. Даже если я изложу им твои соображения… Это вопрос принципа. Маховик раскрутился, поздно что-то менять.
– Я не король, – вздохнул Ван Фрассен. – Я даже не адмирал.
– Ошибаешься. Хотела, чтобы это был сюрприз… Забудь о приставке «вице-» Приказ о присвоении тебе адмиральского звания уже подписан.
– Это взятка? – Он встал: прямой до звона. – Отступное?!
Спать они легли в разных комнатах.
II
Гуру лежит на спине. Расфокусированный взгляд устремлен в безвидную тьму под потолком. Тьма не есть зло. Тьма – отсутствие света. Если свет – в тебе, впусти и тьму. Соединившись, враждуя и заключая союзы, они родят тысячу вещей и миллион образов. И ты погрязнешь в единствах и различиях, утонешь и не всплывешь, если не научишься справляться с тем, что зовешь светом, и тем, что зовешь тьмой.